Фейри-убийца

Я включила душ – погорячее, чтобы кожа покраснела, – и шагнула под струи. Вокруг клубился пар, обжигающая вода стекала по телу. Что сейчас со Скарлетт? И почему голос той женщины показался чертовски знакомым?.. Я не могла вспомнить. Акцент британский, но ничего примечательного. Обычный акцент – без каких-то местных особенностей. Я намылилась с головы до ног, взбила пену с ароматом сирени и смыла.

Через несколько минут я выключила душ и вышла в заполненную паром ванную комнату. Вытерлась полотенцем, надела нижнее белье, джинсы и хлопчатобумажную футболку.

Затем встала перед зеркалом и нащупала отражение, проверяя свою магию, – как человек, который пытается наступить на вывихнутую лодыжку. Я действовала осторожно; тело напряглось, словно в ожидании боли отвержения. Но через несколько секунд все получилось: отражение соединилось с моим сознанием. Отсюда я смогла связаться с другим отражением через тостер на кухне Габриэля и наблюдать, как закипает чайник.

Я не решилась прыгнуть сквозь отражение. Пока рано. Я вспомнила, каково это – оказаться в ловушке между отражениями; по спине пробежали мурашки, и я разорвала связь с отражением на кухне.

Сквозь темно-бордовые разводы я смотрела на собственное лицо как на незнакомое. Эта женщина с розовыми взъерошенными волосами – не спецагент Кассандра Лидделл. Женщина, стоявшая передо мной, – Лилива, фертная. Пиявка страха. Та, кто питается человеческими страданиями, чьи собственные чувства – наркотик для фейри. И ее разыскивает ЦРУ.

У меня была тысяча идей о том, что делать дальше. Можно попробовать найди Роана и обсудить наш следующий шаг. Можно попытаться связаться с ФБР, которое, надеюсь, поможет мне выйти на цээрушников. Можно вызвать сюда бригаду криминалистов, чтобы они исследовали записку.

Я уставилась на себя в зеркало, задумавшись, выйдет ли похитительница на связь снова. У меня было предчувствие, что она это сделает. Было что-то… личное в том, как она обратилась ко мне в тот раз, наблюдая за мной через зеркало в ванной, и ее магия похожа на мою. Я ведь знаю ее, да? У нее знакомый голос…

Я снова соединилась с отражением, ища Скарлетт. Ничего. Как и с Роаном.

Я нахмурилась и отступила, чтобы рассмотреть послание на зеркале целиком. Выглядит как детский стишок – совсем как записка Рикса. Габриэль спрашивал меня про вероятность того, что и Рикс, и похититель общались с помощью детских стишков случайно.

Это сходство важно, или просто фейри всегда так общаются с людьми? Конечно, все мог устроить какой-нибудь приспешник Рикса, разгневанный тем, что я прикончила этого ничтожного недокороля. Но тогда зачем эта шарада от кукловода? Зачем нужно, чтобы я носилась по Лондону с тазовой костью? Почему просто не убить меня?

Нужно кое-что проверить. Я прошла в спальню за ноутбуком и вспомнила, что он остался на кухне. Во влажной от невысохших волос футболке я прошла на кухню. Ощущение чистоты после душа было восхитительным.

Войдя на кухню, я улыбнулась при виде босого Габриэля в джинсах и серой футболке. Он жарил на сковороде яичницу. Играл джаз – похоже на вариацию песни «Наима»[17].

Я села за стол и открыла ноутбук.

– Привет, красавчик.

Детектив улыбнулся, на его щеке появилась ямочка. Он положил кусок яичницы на тост.

– Как самочувствие?

Я замялась:

– Нормально.

– Голодная? Я кое-что приготовил.

– Нет. А я уже сказала спасибо за то, что ты приехал за мной в Кент?

– Да, и все-таки поешь. – Он поставил передо мной тарелку и воткнул вилку в яичницу.

Я послушно откусила кусочек, проглотила, открыла на ноутбуке браузер и стала искать статьи о детских стишках, фейри и психопатах. Судя по моему опыту, две последние категории часто совпадают.

– Что за музыка? – поинтересовалась я. – Приятная.

– Квинтет Лорен Гарднер.

– Никогда о них не слышала.

– Ну да. Мы никогда не пользовались особым успехом.

Я подняла глаза от экрана и улыбнулась Габриэлю.

– Я так понимаю, ты участник этого квинтета?

Он пододвинул ко мне чашку чая:

– Был. Много лет назад.

– Дай-ка угадаю… фортепиано?

Он сел напротив со своей тарелкой с яичницей.

– Нет, это была Лорен. Я играл на барабанах.

Я посмотрела на его атлетические руки и поняла: вот почему его плечи выглядят такими мощными.

– Ах, барабаны… И ты по-прежнему играешь для себя.

Он нахмурился:

– Откуда знаешь?

– Просто… – Я сглотнула комок в горле. – Твои руки. Или это, или ты много времени проводишь в спортзале.

На его щеке снова появилась ямочка.

– В любом случае музыка прекрасная, – продолжала я. – Я бы с удовольствием послушала еще. Когда…

– Когда спасем твою подругу.

Я кивнула, отправила в рот новую порцию яичницы, со вздохом просматривая кучу бесполезных статей о темном происхождении детских стишков, и покачала головой.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь расшифровать послание в ванной. Ты сказал, что «Люси Локет» – это старый детский стишок. А в основе записки Рикса была Червонная Королева[18].

– Пытаешься составить профиль похитителя?