Фейрум

Джек вел их наверх. Эта импровизированная экскурсия была настолько странной и дикой, что еще недавно Липа сбежала бы отсюда с криком, но теперь… Наверное, смирилась. Ей нужен был Игнас, и ради этого она пошла на многое. Небольшое ожидание – мелочь по сравнению с тем, через что он проходил.

Разумеется, он заверил Джека, что справится сам, но не было ли это чистой воды упрямством? Отрицанием правды?

– Сюда лучше не заглядывать. – Джек захлопнул очередную дверь перед носом Лагарда. – Неужели запаха не чуешь? Встретим Клирика – спрошу, что у него там сдохло… Испортилось. Думаю, вы с ним поладите.

– Дай угадаю: он тебе тоже не нравится?

– Сложный вопрос. Мы с ним… скажем так, не сходимся в некоторых вопросах.

– Ты про Хозяина? – уточнила Липа, вспомнив о том, что говорил ей Игнас.

Джек сделал страшные глаза и приложил палец к губам.

– Про кого?

Если Липа уже бывала здесь и знала о Доме хоть что-то, то Андре терялся в догадках. Ему было все в новинку: каждую новую «чудь» он встречал с удивлением, лишь затем включая скепсис.

– Это все сказки, – отмахнулся Джек, – местный фольклор. Если интересно – спрашивай Клирика, он будет счастлив поболтать о сокровенном.

Лестница вдруг покачнулась. Липа, шедшая последней, схватилась за перила.

– Спокойно. Малая рябь, ничего серьезного. Идем дальше.

Пока они поднимались, пришлось объяснить Лагарду, что такое рябь, – в общих чертах. Липа давно сбилась со счета, сколько пролетов они миновали, но ступени с каждым этажом становились выше, дыхание участилось. Дневной – на самом деле небывалый – свет лился из окон под самым потолком.

Плюй-комната, в которую они перенеслись, находилась в подвале Дома. В небольшом «кармане», за которым начиналась узкая винтовая лестница вниз. «Неужели к Хозяину?» – Липе отчего-то стало смешно. Она бы не удивилась, найдись отсюда тайный ход в Преисподнюю или что там существует вне времени. Джек старательно избегал расспросов. Липе казалось, из-за Лагарда. Будь они вдвоем, он рассказал бы больше, а так – экскурсия в основном состояла из заброшенных комнат и «стабильных» помещений, приспособленных жильцами под хозяйственные нужды.

По дороге она успела заглянуть в дюжину кладовок, где причудливо соседствовали садовые грабли, автомобильные запчасти, стоптанные валенки, изъеденные молью шубы, портреты в сломанных рамах, банки с соленьями, ящики со свежей землей и целый выводок молодых анимонов, среди которых она едва не потеряла Акто.

Некоторые комнаты, как рассказывал Джек, были «транзитными». Сквозь них все время проходили люди – путешественники по доброй воле или нет, – достаточно удачливые для того, чтобы миновать Прослойку. Иногда от них что-нибудь оставалось на память: шляпа-котелок времен эдвардианской Англии, ритуальная чаша полинезийского жреца или айфон офисного клерка.

Жильцы собирали подобные артефакты: самые интересные оставляли себе, другие относили «на склад». Насколько Липа успела понять, целые комнаты – пограничные, которые могла затронуть рябь, – были отведены под мусор. Неудивительно, что нижние этажи Дома оказались забиты хламом.

– Что с ними происходит потом? Они не остаются?

– Кто, транзитники? – Джек пожал плечами. – Уходят, как и пришли. У меня есть теория, конечно. Они просто не могут остаться. Дом не дает. Прячет двери, рождает иллюзии… Да что угодно на самом деле.

– Но зачем?

– Регулирует популяцию, – усмехнулся Джек.

– Я серьезно.

– Я тоже, Деревце. Кто его разберет. Иногда мне кажется, он выбирает: с неугодными прощается, а тех, кто по нраву, оставляет себе, как коллекционер – особо редкие экспонаты.

Сравнение Липе не понравилось. Она и раньше понимала, что Дом живой, но подобная избирательность была признаком разума. Разве не то же она думала о фейрите?

Лестница кончилась так внезапно, что Липа едва не уткнулась носом в спину Лагарда. Коридор принял знакомые черты: все та же бельевая веревка, натянутая из конца в конец, разобранный велосипед и банки с вареньем на полу. Обитель Баб-Ули.

– Зачем мы тут, Джек?

– Знакомиться с домашними! Ну то есть мы можем, конечно, посидеть в сторонке – где-нибудь в чулане, – пока Девятый не вернется. Но не лучше ли провести время за приятной беседой?

– На пару слов. – Она потянула его за рукав, отводя в сторону. – Это безопасно?

Липа понизила голос, вспоминая слова Игнаса о том, какой чуткий слух у старушки за стеной.

– Да что может пойти не так? Девятый наговорил тебе каких-то баек?

– Нет, ничего конкретного… Просто предупреждал, чтобы не пила чай у Баб-Ули, если она станет предлагать.

Джек прыснул.

– Что смешного?

– Ну это прописная истина. Не бойся, я тебя в обиду не дам. «Чаепитие», в конце концов, – всего лишь слово. Хороший повод узнать соседей.

Он подмигнул им и отворил дверь с облезшей краской и кривым шпингалетом.

– Игош, а ну зови Баб-Улю, я гостей привел!

Послышался знакомый топоток: негритенок пробежал мимо них, молча скрывшись за занавеской. Спустя мгновение оттуда раздался грохот и звон посуды.