Фейрум

С дверью проблем не возникло. Высокомерие Сирен сотворило чудо: Девятого никто не охранял. Стерильную пленку он приложил к ладони Майи. Отпечатки пальцев могли пригодиться не единожды. Из кобуры на поясе ее защитного костюма вынул пистолет-игольник, проверив число оставшихся зарядов. Хватит, чтобы обезвредить пару человек. В новом комплексе все было иначе. Игнас не знал расположения комнат и медицинских отсеков, а значит, мог надеяться только на собственную интуицию. И удачу.

Любимцем фортуны он не был. Все приходило к Девятому через старания и упорную борьбу, но сейчас что-то подсказывало свернуть направо и шагать прямо по коридору, а затем – налево.

Он безропотно подчинился по одной причине: внутренний голос напоминал полузабытое эхо. Будто Черри вела его вперед.

«Ты должен пойти со мной. Сейчас».

Игнас шагал вдоль белых стен, но ему казалось, что вокруг – Фейрумная Пустошь. Прошлое наслаивалось, пряча под собой кусок настоящего. Прошлое, от которого отчаянно хотелось избавиться.

Замещение информации при травматическом опыте – так говорил Энди, светя ему в зрачки фонариком после того, как Игнас вернулся один, без Черри. Он не владел собой, как будто был под действием наркотика или психического шока, с которым сознание не до конца справилось. Несколько часов оказались вырезаны из памяти, словно лоскут материи, на месте которого осталась дыра с рваными краями.

Был ли он виноват в том, что случилось? Возможно.

Знала ли Черри об исходе, когда звала его с собой? Вряд ли. Последнее, что он помнил, – это страх в ее голосе. Она держала его за руку. Дальше – вспышка изумрудных огней и черная сущность, похожая на цветок. Неизвестная науке органика.

Черри назвала ее Уягой. Скорбью.

За поворотом раздались шаги. Игнас моргнул, прогоняя с глаз остаточную пелену. Он уже давно не ощущал беспомощности. Страшное слово, если ты к ней не привык.

Первая игла вошла в шею женщине: врач или практикантка, невысокая, худенькая, отключилась почти мгновенно, осев по стене на пол. Со вторым выстрелом случился промах. Крупный мужчина, одетый в химкостюм, успел разбить стекло аварийного щитка. Дротик вонзился в плечо, но тот сумел нажать на кнопку и даже развернулся, чтобы атаковать нарушителя.

От удара Игнас уклонился с трудом. Кулак, затянутый в перчатку, вскользь проехался по уху. Он не видел лица противника за маской. На нижнюю подсечку не ушло много сил. Соперник был неповоротлив, и спустя секунду Игнас прижал его к полу, найдя коленом чувствительную точку под ребрами. Сорвал маску и успел взглянуть в расширенные зрачки, прежде чем рукоятью пистолета ударил в висок.

Откатился назад, восстанавливая дыхание. Уже понимая, что все зря. На этаже зажглись красные лампы, сирена вибрировала на высокой ноте. Скоро здесь будет охрана.

«Ты должен пойти со мной».

Пошатываясь, он поднялся на ноги.

Налево. Быстрее.

Первая распахнутая дверь вела на лестницу. Игнас заглянул через перила: ход свободен. Значит, вниз.

В любом здании выше одного этажа надо всегда иди вниз, если не хочешь попасться в ловушку. Где-то там находился путь к свободе. Белый мышонок Элджернон, потерявший лапу, бежал сквозь лабиринт в первый раз. Без подсказок и посторонней помощи. Один.

«Ты должен пойти…»

Он крепче стиснул зубы. Со всей силы впечатал пленку в интерактивный дисплей. Панель мигнула зеленой вспышкой: «Доступ второго уровня активирован». Интересно, откуда шла градация? По нисходящей или наоборот? Скорее всего, первый уровень единолично принадлежал отцу. Профессор Голдсмит любил во всем быть первым, если не единственным.

Помещение, в котором оказался Игнас, было слабо освещено. Вдоль стен находились стеллажи с образцами. Флуоресцентные трубки – лампы черного света – крепились к потолку. Ионизированный воздух проникал в легкие.

Игнас сделал несколько шагов. Огляделся в поиске другого выхода: возвращаться на лестницу было худшей идеей. Неприметную панель выдавала ручка – белоснежная, как и все в этом центре. Он приложил усилие, потянув дверь на себя, и не мешкая скользнул внутрь.

«Ты должен…»

Стены были покрыты светящимся ковром анимонов. Пол – черными плетьми побегов, влажными, слегка подрагивающими. Эти «щупальца» сходились к единому узлу в центре комнаты.

За прошедшие годы цветок стал больше – футов десять в диаметре как минимум. Бутон раскрылся, и края лепестков трепетали, осыпая изумрудную пыльцу. Где-то в глубине, в завязи, пульсировало сердце. Противоположной стены не было: корни уходили далеко за пределы лабораторной комнаты – вглубь, быть может, ниже фундамента комплекса, он мог лишь догадываться, насколько.

– Если ты Скорбь, – выговорил он хрипло, – тогда почему выбрала эту форму?

Сочетание прекрасного и ужасного рождало куда более сильный эффект, чем если бы Уяга была чудовищем – одним из тех, что предстают в мифах.

– Зачем ты забрала Черри?

Он приблизился; анимоны плясали вокруг. Хоть что-то было привычным.