Фейрум

Он не видел, чем занят Голдсмит, но чуял суету в движениях. Тело ныло от невозможности пошевелиться. Игнас все-таки сомкнул веки, начав считать про себя в обратном порядке: девять, восемь, семь… Что случится, когда он дойдет до одного? Кто знает. В детстве он спасался мантрой от белизны потолка. Это была его «колыбельная», особая медитация на грани сна и яви. Игнас расслабил каждую мышцу, каждый нерв. Он так давно не видел хороших снов.

«…Ибо в глубине его была пустота…»

Алые цифры на дисплее менялись: время утекало, как жидкий фейрит. Андре все больше нервничал.

– Остынь, камрад. – Джек сидел на полу лифта, привалившись к панели плечом, – Я вот в Деревце не сомневаюсь. Хоть и знаю ее всего ничего, – хмыкнул он. – Свалилась как снег на голову, глазищи огромные, твердит, мол, я – твое будущее, Джексон Хиггинс. Как тут устоять?

Лагард покачал головой. Чужие чувства его мало занимали. Чтобы выжить, им необходимо управиться до полуночи, как Золушкам на балу. После двенадцати карета превратится в тыкву, здание «Хай Джен» взлетит на воздух. Уходить, так красиво – Восьмерки с этим помогут.

Датчик пискнул на панели, створки лифта разъехались.

– Идемте.

Липа развернулась на пятках. Анимон преданно следовал за ней.

– Эй! – Джек догнал ее в коридоре. – Что здесь произошло? На тебе лица нет.

– Все хорошо, Джек. – Ровный голос. – Со мной все хорошо. Но Игнаса лишили свойства.

– Найнс жив?

– Надеюсь, что да. – Она подняла взгляд и указала на камеру. Не задумываясь, ввела пароль, используя цифры «12» и «9». – Нас ждут.

– Хорошо.

Вооруженная охрана останется у выхода. Зная профессора, Лагард для начала ожидал академическую лекцию. Если Голдсмит синтезировал «обратную» сыворотку, он не упустит шанса об этом поведать. Сомнений не было: все люди науки похожи. Сам Андре не исключение.

Дверь с тихим шипением отъехала в сторону. Свет флуоресцентных ламп залил пространство. Первым он увидел Найнса: без руки, в больничной робе и, судя по всему, без сознания. Вторым – крестного отца всех фейрумных Слэк-Сити. Белая рубашка и жилет, аккуратно подстриженная бородка, волосы, не тронутые сединой. Глава «Хай Джен» выглядел моложе своих лет. Для генетика его уровня почти не осталось нерешенных проблем. Кроме одной.

– Не скажу, что рад, но вынужден приветствовать. Уважаемая дама… – Он скользнул взглядом по Филиппине, затем сдержанно кивнул. – Господа!

Рука Голдсмита легла на дисплей. Одно нажатие – и что потом?

– С возвращением, мсье Лагард.

Выстрел показался особенно громким в тесном помещении. Андре целился в отражатель – невидимый на первый взгляд, но установленный точно на пересечении диагоналей: алгоритмы остались прежними спустя десяток лет. Вторая пуля вывела консоль из строя, и лишь третья вошла в горло профессора.

– Спасибо, док.

Слушать лекцию он был не намерен.

До полуночи оставалось чуть больше пяти минут.

– Просыпайся.

Жгучая боль растеклась по лодыжкам и запястью, а за ней пришла легкость. Что-то влажное коснулось щеки. Игнас с трудом вытянул себя из дремы, как из сладкой патоки: там, в первом за долгое время сне, была Филиппина. Она звала его по имени.

– Игнас, очнись.

– Давай, приятель! Слушай chérie, нам надо спешить.

Энди? Ресницы дрогнули, свет обжег роговицу глаза.

– Сможешь встать?

Она действительно была тут. Живая. Не сон.

Капсула накренилась, принимая вертикальное положение. Он был свободен, но проклятая слабость шла по телу, поднимая к горлу ком тошноты.

– Держу! – Она обхватила его за пояс, подставляя плечо. Помогая сделать первый шаг, затем еще один. Когда-то он произнес это слово – для нее.

– Вы пришли. – Мышцы не слушались. Язык царапал нёбо, как наждачная бумага. – Я…

– Побереги силы. – Энди по-хозяйски укладывал ампулы с сывороткой в мини-кейс. Игнас на мгновение замер, увидев отца на полу: тот лежал ничком в луже собственной крови. – Не станешь оплакивать?

Он отвернулся. Лагард взял на себя риск, на который у Игнаса, возможно, не хватило бы духу, даже после пережитого. Сделанного не отменить.

– Ты как? – Он опустил руку на плечо Филиппины и обнял ее как сумел. Она осторожно прижалась к правому боку: боялась потревожить культю.

– Нормально. А ты?

– Я тоже. – Неважно, что тело Игнаса умирало. На месте прежних угольков горел ровный, сильный костер. – Нам туда. – Он указал на дверь, ведущую к Скорби. Энди и Джек, которого он увидел только сейчас, переглянулись.

– Уверен? У нас две минуты.

– Снаружи хода нет. – Игнас закашлялся. – Это наш шанс.

– Думаешь, мы встретим ее там? – спросила Липа. – Черри.

– Откуда ты…

– Я видела записи с нейрофлешки. Твои воспоминания. – Она бросила взгляд на Лагарда, словно просила не вмешиваться, беря вину целиком на себя. – Я очень хотела разобраться, понять, с чего все началось. Ты не сердишься?

В другой раз он бы рассмеялся, но сейчас не хватило сил.

Разве он мог исправить увиденное? Нет. Игнас должен был рассказать все сам. Теперь для историй слишком поздно.

– Это… ничего.