Фельдъегеря генералиссимуса

«Верный» человек его обманул. Старый князь и не думал «расстреливать» их по очереди — да еще в алфавитном порядке! Как управляющий так опростоволосился, ума не приложу?!

Но все-таки и тут управляющий не растерялся.

— Господин капитан! — крикнул он ему дерзко. — Вы что же хотите меня вместе с этим полоумным графом на тот свет отправить? — И толкнул графа Ипполита так сильно, что тот в ров свалился.

— И я не хочу с ним вместе смерть свою принять! — выкрикнул граф Ипполит, когда выполз изо рва.

Он был неподдельно возмущен. Вся его английская невозмутимость разом с него осыпалась, словно штукатурка со стены, в которую угодила пуля.

Капитан Миронов пришел в секундное замешательство, а потом твердо сказал:

— Хорошо, пусть будет по-вашему. Вы, граф, подойдите ко мне. Я вас от снега отряхну.

Отряхнуть от снега графа Ипполита, которого потом он должен был расстрелять?! Не находите, что это чистый английский юмор?

Уж не англичанином ли — и англичанином истинным был капитан Миронов? Нет, конечно. Происхождения он был весьма простого. Чистокровный русак. И даже, кажется, из бывших крепостных князя.

— А вы, — крикнул капитан Миронов управляющему, — стойте на месте! — И скомандовал своим солдатикам: — Ружья на изготовку. По моей команде, на счет три… — И подождал, пока к нему граф подойдет. Потом сказал медленно и издевательски спокойно: — Раз, — И сделал паузу — и посмотрел на управляющего.

Сердце у управляющего в груди затрепетало, и он непременно от страха свалился бы в ров, если бы вдруг не оцепенел.

— Два, — продолжил свой счет невозмутимо капитан.

Знал ли он, какими пулями ружья у солдат заряжены?

Наверное, не знал.

Впрочем, подождем. Недолго ждать осталось. На счет «три» солдатики пальнут по управляющему — и мы точно узнаем, какими пулями ружья их заряжены: восковыми или серебряными?

Скажу откровенно, мы не узнаем, какими пулями те ружья были заряжены! Ловок был управляющий. Ох, ловок… бестия. Но ловчее все-таки был…

— Что, — засмеялся кто-то из темноты, — опять в мыслях своих, писательских, путаетесь? — И парусная комната, в которой я главу эту писал, наполнилась издевательским смехом.

Нет, это не хохочущее привидение смеялось надо мной. Смеялся надо мной драгунский ротмистр Марков. Привидение его, конечно. Но был он — как живой — и очень грозный!

— И вы тоже ко мне пришли, — сказал ему спокойно. — Не утерпели все-таки.

— Да, пришел, — ответил он мне грубо, — чтобы предупредить вас. Если про меня вы опять невообразимо скверное напишите, то я вас сперва поколочу, а потом, если это не поможет, то и… — и он, бряцая по полу шпорами, удалился.

А управляющий вдруг опять стал невозмутимо спокойным — и весело посмотрел в глаза капитана Миронова.

Сердце его перестало трепетать.

Уж больно долгую паузу капитан сделал. Не решался, видимо, грех на душу принять (управляющего на тот свет отправить) и медлил произнести свое роковое слово «три», будто на что-то надеялся, будто кого-то ждал.

И дождался!

Это управляющий так подумал. На самом деле, господа читатели, капитан Миронов медлил по другой причине.

Он увидел, что по дороге к ним тройка скачет, потому и медлил.

Тройка, переехав по перекидному мосту ров, остановилась, и из саней вылез с превеликим трудом полковник Синяков Петр Владимирович и подошел к капитану Миронову.

— Какими пулями ружья заряжены? — спросил он его строго.

— Обыкновенными, господин полковник, — не сразу ответил ему капитан. — Христофор Карлович… что дал, — добавил поспешно.

— Эй, солдатушки вы мои, — крикнул тогда полковник, — пальните-ка вы ими в небо! — И солдаты пальнули. — А теперь настоящими пулями заряжай! — сказал весело полковник и высыпал на ладонь капитана свинцовые пули.

— Да как же? — растерялся капитан Миронов. — Что князь скажет?

— Победителей не судят! — наставительно выкрикнул полковник Синяков. — Исполняйте! Я вам приказываю!

— Что же, господин полковник, вы сами-то самовольничаете? — нервно засмеялся управляющий.

Нужно было спасать свою жизнь — и он начал ее спасать.

— По вашей же милости мы с графом здесь оказались! — крикнул он негодующе. — И вот что я перед смертью своей вам скажу. Вы все это устроили. Под выстрел Бутурлина испугались выйти — вот и устроили нам этот расстрел! — И он обратился к капитану Миронову: — Исполняйте его приказание, а то он и вас застрелит. Впрочем, он вас каким-нибудь другим подлым способом со света белого все равно сживет. Ему живые свидетели не нужны. А вы, полковник, подлец и трус!

От несуразных оскорблений полковник Синяков побелел — и твердым шагом подошел к управляющему и сказал:

— Сейчас и тут же! На любых условиях я к вашим услугам. Я покажу вам «труса и подлеца!