Фельдмаршал в бубенцах

Итак, я оказался на верном пути, обрел долгожданный шанс. С деньгами герцогини, ее влиянием и ее личной заинтересованностью я получал неограниченные возможности для поисков. Но должен был держаться в тени. Поэтому через несколько месяцев, немного выждав, сам изложил легенду о Флейте Гамальяно на пергаменте, в должной мере переплетя в ней правду с обывательскими сказками. Затем подложил его в одну из купленных герцогиней редких книг. Там ее и обнаружил доминиканец Руджеро. Запал был подожжен, а мне оставалось лишь ждать.

Бениньо сделал паузу, послышались негромкий хлопок и бульканье — похоже, врач откупорил флягу. Пеппо машинально облизнул губы: только сейчас он ощутил, как ему хочется пить. Врач заметил этот беглый жест. Он поднялся, подошел к юноше и приложил горлышко фляги к его губам бережным и умелым движением человека, много лет посвятившего беспомощному пациенту.

Во фляге было вино. Превосходное вино. Оно почти не утоляло жажды, но по венам скользнуло вкрадчивое тепло, чуть разбавив кровь и будто напомнив Пеппо, что неподвижное тело еще живо. Он охватил пальцами сырые подлокотники кресла, поневоле заметив, что левый еще крепок, а правый порядком прогнил…

Бениньо меж тем спокойно продолжал, похоже, уже мало заботясь, слушает ли его пленник, а лишь бестревожно бредя по тропке воспоминаний, запоздало оживляя лица давно ушедших людей и задаваясь какими-то вопросами, на которые прежде не хватало времени.

— Положа руку на сердце, порой становилось страшно. Слишком могучий маховик я запустил, не имея над ним никакой власти. Отец Руджеро… Это был умнейший человек, Пеппо. Странный, даже поразительный. Конечно, он тут же сложил два и два. Уж слишком быстро, неожиданно и своевременно случились оба несчастья.

Руджеро взялся за дело без раздумий. Узнав у герцогини все, что той было известно о младшем Кампано, святой отец дернул за какие-то нити и наведался к графу Оттавио с задушевной беседой. Намекнул, что всплыли былые грешки старшего брата, еретика и самоубийцы. Пригрозил ему расследованием. Словом, я не знаю всей канители, но порядком встревоженный Оттавио открестился от всего, свалил вину за смерть брата на монаха Саверио и поклялся, что ничего больше о нем не слышал. Но Руджеро не поверил и напрямик сказал графу, что намерен доказать его причастность и к смерти Витторе, и к недугу герцогини. Причем оправдываться Оттавио придется перед церковным судом, поскольку дело явно не обошлось без колдовства.

Граф оказался довольно жалким человеком. Он до смерти испугался и тут же выложил, что действительно не знает, где искать брата Саверио, зато по просьбе последнего трижды пересылал крупные суммы денег в некую рыбацкую деревушку. Так герцогиня узнала о нашей с Саверио сестре. Твоей матери. Тогда еще я не знал, кто скрывается под глупым именем Рика.

Я старался ни во что не соваться, ведь я был лишь врачом. А потом из отчета капрала я узнал, что семья Ремиджи была пытана, допрошена и убита. Более того, дом был сожжен, несмотря на строжайший запрет Руджеро. Господи, какой разразился скандал… Впрочем, теперь я догадываюсь, кто устроил пожар. Фрида. Она сразу поняла, что к чему, и подожгла дом, надеясь спрятать Наследие под руинами. Но пепелище разгребли по бревнышку, и герцогине досталась треть Флейты, хранившаяся в подполе.

Всего треть. Я был просто убит этим известием. Среди немногих уцелевших бумаг, привезенных капралом, я нашел письмо Саверио к твоей матери. Там он говорил о своем желании увезти Флейту и о том, что «продал душу дьяволу». О тебе он упоминал с бесконечной нежностью, и я поначалу решил, что не известная мне Рика — его любовница, а ты — его побочный сын. Забавно… А вскоре я выяснил и то, что Рику убил не один из солдат, а подручный самого Руджеро, брат Ачиль. Мне же очень нужен был ловкий и не принципиальный помощник. И вскоре я… м-м-м… перекупил этого мерзавца.

Кстати, он вовсе не был монахом. Брат Ачиль родился дворянином и в свое время носил звучное имя. Однако много лет скрывался под монашеской рясой от преследований властей за чудовищные истязания жены и нескольких служанок.

Последние восемь лет он служил мне. Ему я передавал часть добытых мной сведений, чтобы он доносил их до Руджеро. В руках доминиканца они были полезнее, а мой подручный снова и снова доказывал Руджеро свою преданность, оставляя меня в столь необходимой мне тени. Кстати, именно брат Ачиль поведал отцу Руджеро, что встретил тебя в деревеньке Гуэрче. И даже красочно описал, как ухитрился узнать тебя через столько лет по твоему изумительному сходству с матерью. Я бы в жизни не поверил в подобную чушь, но люди всегда верят тому, чему хотят, а Руджеро очень хотел поверить в твое существование. Зато судьба остальных частей Флейты еще долго… чертовски долго была мне неизвестна.

* * *

Корабль вдруг покачнулся, Бениньо оступился и, вскинув голову, оглядел каюту, будто проснувшись. Пеппо сидел неподвижно, только глаза, похожие на поблескивающее темное стекло, были устремлены в сторону врача.