Феминистки не носят розовое (и другие мифы)

ФЕМИНИЗМ — ВСЕОБЩИЙ. ФЕМИНИЗМ — ИНТЕРСЕКЦИОННЫЙ. ФЕМИНИЗМ ОТСТАИВАЕТ ПРИЗНАНИЕ ВО ВСЕМ МИРЕ РАВНОПРАВИЯ.

Феминизм, моя вульва и я Лив Литтл

ОСНОВАТЕЛЬНИЦА И ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ЖУРНАЛА GAL-DEM

Как выглядит моя вульва, я узнала в четырнадцать лет, да и то исключительно потому, что мы с другом собирались лишить друг друга девственности. Помню, я тогда позвонила одной из близких подруг, чтобы рассказать о предстоящем событии. Мальчик был уже на подходе, и подруга посоветовала мне немедленно пойти побриться. Это и был первый раз, когда я увидела ее во всей красе.

Когда мы собирались заняться сексом, он прокомментировал, что у меня там «что-то свисает». Не думаю, что он хотел меня обидеть, просто раньше он видел аккуратную, идеальную форму, которую показывают в онлайн-порнографии. Я прекрасно понимаю, что в то время она служила основным источником сексуального образования для моих друзей-мальчиков. Не могу сказать, что в тот момент я сильно задумалась о сказанном, меня занимали вещи поважнее — я не представляла, что делала и чего вообще ожидать.

Помню, после того, что я могу описать лишь как «физический контакт без кульминации», я начала снова и снова прокручивать его замечание о моей вульве. Я полезла в интернет, чтобы посмотреть, как выглядит вульва большинства женщин, потому что я точно не хотела никого об этом спрашивать. Сеть — как известно, страшное место, где можно отыскать множество причин для самодиагноза, и все вульвы, которые я находила, походили на то, что в «Шпане» называли «вагиной от-кутюр»: идеально симметричные вульвы, не мой случай.

Тот парень, с которым я потеряла девственность, был первым, но не последним из тех, кто давал непрошеное описание моей вульвы. Могу припомнить еще два случая: один раз это было публичное заявление через рассылку в приложении обмена сообщениями на «блэкберри», расшифрованную для меня другом, от мальчика, который, я уверена, женился бы на самом себе, будь у него такая возможность; в другой раз об этом бездумно сказал мой бывший партнер. Между этими двумя заявлениями не прошло и нескольких лет, что моментально послужило причиной развития паранойи относительно моего тела. Я стала настаивать на сексе в темноте, а если кто-то пытался в процессе опуститься ниже, я замирала. Все это повлияло на мою способность развивать здоровые сексуальные отношения, и у меня начали появляться навязчивые мысли о том, как я должна выглядеть.

В четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать и даже восемнадцать лет я еще не была знакома с интерсекционным феминизмом и бодипозитивом, поэтому в эти во многом определяющие годы я часами сидела на интернет-форумах, выискивая информацию о лабиопластике и рассматривая свою вульву в попытке представить, как бы она выглядела в идеальном мире. Я постоянно сталкивалась с напоминанием, что мое тело не соответствует человеческим представлениям, поэтому стыдилась своей внешности. Не было конца напоминаниям о том, что, будучи женщиной, я обязана была стать суперчеловеком, порнографически чеканной версией себя: комментарии парней или девушек, называвших выпирающую вульву «свисающей ветчиной»; документальный фильм по четвертому каналу о женщине, сделавшей операцию, чтобы получить «вагину от-кутюр»; оханье ее родственников, увидевших, как ее вульва выглядела до операции.

Это было проблемой, которую я пронесла с собой в свое двадцатилетие. Помню, как я случайно наткнулась на проект Джейми Мак-Картни «Великая стена вагин», который заставил меня несколько изменить ход мыслей. Я стала свидетельницей воспевания многообразия форм вульвы, каждая из которых была нормальной и здоровой. Естественно, увиденное не изменило сразу же моего отношения. И все же я начала понимать, что мое погружение в феминизм не стыкуется с дискомфортом, который я испытывала в своем теле. Как я могла подталкивать других женщин к борьбе с установками о «недостатках», когда сама боролась с собственными комплексами?

И без того существующее недовольство внешним видом вульвы усугублялось тем фактом, что я никак не могла разобраться, кто меня привлекает. Было время, когда я думала, что асексуальна, и после многочисленного неудачного опыта с мужчинами легче не становилось. Не считая моей убежденности, что я нашла любовь всей своей жизни (красивая, классная девочка) в шестнадцать лет, с которой мы пытались что-то завязать, сблизилась я совершенно с другой женщиной.

Думаю, я так себя накручивала потому, что мальчики, с которыми я спала, как будто не замечали моей навязчивой манеры выключать свет, а из некоторого опыта и разговоров с друзьями я вынесла, что интимные отношения с женщиной строятся совсем иначе.