Феникс или возрожденный оккультизм

Дж. Ф.Шелтема пишет:

Ночь, проведенная у Боробудура, — это ночь очищения, когда Амитабха дарует лотос благого закона и его дар принимают; когда удивительное сооружение, поднимающееся к усыпанному звездами небу, распахивает террасу за террасой и галерею за галереей между скругленными и остроконечными стенами, а его цветок экстатической медитации, распуская лепестки, открывает свою прекрасную сердцевину плодотворному касанию небес; когда безмятежная любовь нисходит волнами удовлетворения и невыразимой радости. Дагоба теряет свои четкие, смелые контуры и растворяется в беспредельном пространстве, являя собой картину исчезновения существования при достижении мудрости. Таинственный голос, исходящий из мавзолея, побуждает раскрыть секрет, который он скрывает. Его зову невозможно противиться, и, доверившись темной ночи, искатель просветления, поднявшись, словно в сомнамбулическом трансе, по ступеням до первых ворот, замечает тропу и ступает по ней, ведомый обострившимся восприятием. Тогда голос замирает от собственного благозвучия и благоуханная тишина умиротворяет ум и обещает сострадание к страстям и плотским желаниям, ибо одеяние греха осталось позади. Безусловно, именно высшая мудрость, все понимающая и потому прощающая, вдохновляла ум человека на изобретательство, направляла его руки на достижение в живописном изображении милосердия столь мощного архитектурного единства, подкрепленного таким возвышенно прекрасным орнаментом.

Размышляя об этой высшей мудрости и пытаясь проанализировать природу чувства возвышения, возникающего вблизи Боробудура, оккультист уходит, сохранив на некоторое время приятное ощущение сопричастности величию этих древних руин. Созерцая симфонию шпилей и парапетов, он чувствует себя захваченным вихрем какого-то мощного настроения. Озаренные светом души, древние глыбы лавы приобретают новое величие, а все несовершенства исчезают, растворяясь в великолепии целого. Смысл этого громадного архитектурного комплекса хотя и начинает доходить до сознания, но неизбежно ускользает от ума с его пространственными ограничениями. Все сооружение насквозь лучится светом, вибрируя в унисон с лейтмотивом беспредельности.

Террасы и платформы, неимоверно увеличившись, заполняют вселенную, и не остается ничего, кроме горы света на основании с опорами из переплетенных молний и величественной дагобой, венчающей ее вершину, взметнувшей ввысь изящный шпиль, острием уходящий за пределы звезд.

В разных частях этого видения можно различить светящиеся фигуры, озаренные светом истины; все они сидят в неизменной позе и с одинаковой безмятежностью смотрят на столб света, парящий, наподобие сияния Шехины [58], вокруг реликвария. И вдруг небеса словно бы распахиваются, и из глубин пространства является пылающий лик Ади-будды. Предвечный поднимается со своего трона-лотоса, с цветка, лепестки которого образованы всеми мирами, и, спустившись как сверкающее солнце, окружает себя сиянием и усаживается в верхнем покое дагобы. Божественный свет засиял из освященного места и ослепил сиянием семь миров, так что святые не посмели смотреть на него и склонили свои бритые головы перед светом, разлившимся за пределы пространства. Затем из середины святилища, из пылающего сердца Вселенской Жизни, вырвались Семь Языков Пламени и закружились семью вихрями, пока каждый не стал похож на солнце. Их сияние лишь немногим уступало свету Единовластного Пламени, и Семь Сынов Света приняли семь священных поз и умилостивили свою Первопричину, а медитирующие мудрецы через внутреннее осознание поняли, что произошло, но они не смели смотреть на Таинство, поскольку великолепие мира было слишком велико даже для просвещенных. А Семь Солнц воззвали к бездне, приказывая выйти своим теням, и осветили вышедшие из бездны тени собственным светом, и лица теней засветились каждое своим цветом; стали тени живыми и склонились перед Семью Солнцами и погрузились в размышление об этом Таинстве. Так были созданы дхьяни, Будды Беспредельного, и они повернулись лицом к Первопричине и познали собственное Я, потому что они восприняли Свет Первопричины и наполнились реальностью собственного Я. Таково Таинство, которое произошло на трех круглых террасах «Стареющей Обители».

И тут из четырех находящихся внизу круглых миров вознеслась молитва, а исходила она от созданий тьмы, чьи лица не могли отражать небесный свет. Иллюзия стала громко умолять Реальность: «Надели нас собой, чтобы мы тоже могли стать Реальными». Семь дхьяни, которые сидели и размышляли о кольцах Истины, услышали все это, и каждый из них как будто стал двумя, испустив из себя свое подобие, словно сотканное из тумана, и оно встало и сошло вниз, а блистательная часть осталась созерцать Вечный Свет. Тени, или призраки дхьяни, которые были наднебесными бодхисатвами, спустились на первую квадратную террасу и осветили ее своим сиянием; и в тот же момент субстанция террасы возрадовалась и наполнилась светом.