Феникс (СИ)

   Разделившись на группы, казаки выступают на поиски пропавшей женщины. Двоих посылаем разведать обстановку возле ямы. Там нас поджидает наибольшая опасность, и я иду с ними. Делаю я это больше из-за того, чтобы никто не смог меня упрекнуть, будто я побежал искать "свою бабу", а бойцов бросил умирать. Втроем - я, Фокин и рядовой Хамзин - крадемся, перебегаем от ствола к стволу, на открытых местах - переползаем, постепенно приближаемся к трагическому для нас месту. Мы выскакиваем на свою тропу, где шли недавно, уже видна яма, вернее, то, что от нее осталось. Пока мы воевали с муравьями-солдатами, рабочие муравьи заделывали прореху в своем туннеле. Теперь ясно, что мы провалились в их туннель, одну из подземных дорог, которых, кстати, много, как сообщает Фокин, и тянуться они могут на большие расстояния.

   - Но, в конечном счете, все они ведут в муравейник, - говорит Фокин, двигаясь рядом со мной с легкостью леопарда. Ни одна веточка не хрустнет у него под ногами. Словно он не человеческой породы, а кошачьей. Большая, сильная кошка. Наделенный знаниями о повадках животных, он автоматически становится руководителем нашего маленького отряда.

   Фокин делает знак остановиться, и мы замираем, выглядываем сквозь крылатые ветви папоротников. Сам зоолог почти не прячется.

   - У них слабое зрение, - кивает он в сторону суетящихся муравьев, работу которых охраняют часовые, муравьи-воины. - Главное для них запах. Они его воспринимают как трехмерный объект. Их мир состоит из предметов-запахов. Более того, запах для них может быть шершавым или гладким...

   - Чудно, - шепчет рядовой Хамзин и прижимает к себе крепче автомат.

   Вскоре муравьи скрываются под землей, в том числе и солдаты. Теперь рабочие особи изнутри заделывают пролом в потолке своего туннеля. Можно подходить, не опасаясь нападения. Если только сюда не прибежит какой-нибудь заблудший муравьишка, из тех, что разбежались по лесу. Поле боя убрано чисто. Всех убитых солдат-муравьев унесли в муравейник. Видно, поработала похоронная команда. И у них существует такая специализация. Есть в этом что-то человеческое. Хоронить павших героев. Значит, и нам, людям, не пристало бросать на поругание тела своих погибших воинов. Их надобно найти и придать земле по христианскому обычаю. К тому же, как заверяет зоолог Фокин, есть некоторая вероятность того, что пропавшие могут быть живы. Муравьи не всегда убивают на месте свою жертву, иногда они берут пленных. Правда это делается при набегах на чужие муравейники. Свой же дом они защищают мужественно и безжалостны по отношению к врагу. Но коль скоро вероятность существует, пренебрегать ею мы не имеем права.

   - Я думаю, что мы должны попытаться проникнуть в муравейник, - говорит Фокин без интонаций.

   Я поддерживаю его предложение, хотя внутренне содрогаюсь.

   - Я - пас, - отвечает Хамзин, содрогаясь внешне. - Если только это дело добровольное...

   - Конечно добровольное, - говорит зоолог, - только я думал, что Куприянов был тебе другом. Нет?

   Пристыженный рядовой Хамзин сопит и не отвечает.

   - Ладно, это твое дело, - говорит Фокин казаку и обращается ко мне: - Вы разрешите дать ему поручение?

   Я поспешно соглашаюсь, и Фокин дает задание рядовому Хамзину: сгонять к товарищам, прочесывающим лес и попросить их, принести сюда трупы муравьев-солдат, какие будут найдены.

   У меня муторно на душе, меня страшит намерение добровольно спуститься туда, под землю, в это мрачное царство Аида, кишащее ужасными тварями. Под силу ли такие испытания человеческому рассудку? Может, под каким-нибудь предлогом отказаться? Я же руководитель похода. Они должны меня отговаривать от столь неразумного шага.

   Вот из леса вышли казаки, неся на плечах шесты с привязанными к ним останками муравьиных солдат. Они похожи на охотников, идущих с тяжелой добычей на плечах. Или мнится мне, что это похоронная команда... вот так же нас понесут, если будет что нести, если найдут...

   Погибших в бою с людьми супернасекомых складывают рядом с подземной дорогой, чей только что восстановленный свод мы опять намерены потревожить. Лапки у формика супер безвольно подломлены и вообще вид у них весьма плачевный, а какой еще вид может иметь павший в бою солдат? Они решительно ничем не похожи на людей, и все же чем-то они их напоминают. Есть в муравье, особенно соразмерного человеку, что-то гуманоидное. Будучи мертвыми, они уже не вызывали ужаса, более того, они вызывали у меня жалость. Мы потревожили их, мы убили их... Они тоже убили... возможно, убили, но ведь они НЕРАЗУМНЫ. Чувствую я, сойдутся скоро наши пути-дорожки: колонии формика супер и колонии хомо сапиенса. Это будет грандиозная битва.

   На мой невысказанный вопрос: "как идут поиски?", подхорунжий Лебедкин разводит руками, похожими на грабли: ищем, мол.

   Фокин наклоняется над убитым муравьем и начинает массировать конец его брюшка, словно корову доит.