Феномен игры

И ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ПИРУЭТ ЛОВКОГО ИНТРИГАНА, КОТОРЫЙ ДОСТАТОЧНО (И ДАЖЕ БОЛЕЕ ЧЕМ) ЦЕНИТ ИЗЛОЖЕННЫЙ ЗДЕСЬ МАТЕРИАЛ, И ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕ ХОЧЕТ МЕТАТЬ БИСЕР ПЕРЕД ОСОБЯМИ, ДАЛЕКО НЕ ДОСТОЙНЫМИ ТОЙ ИНФОРМАЦИИ, КАКУЮ ОНИ НЕ В СОСТОЯНИИ БУДУТ НИ ПРОЖЕВАТЬ, НИ ПРОГЛОТИТЬ, НИ ПЕРЕВАРИТЬ, НИ, ТЕМ БОЛЕЕ, УСВОИТЬ.

Но возможно… как говорится, чем шут не шутит, оказавшись в той самой финальной точке, вы внезапно осознаете не только бессмысленность потраченного времени, но и что-то ещё, а именно, что самое важное начинается тогда, когда всё остальное останавливается, теряет смысл, замирает, исчезает, и тогда иллюзия реальности обнаруживает свой сияющий всеми красками, в высшей степени созидательный, обман.

Итак, четыре главных правила помогут вам удержать равновесие в восприятии содержания, упакованного под корочку этой книги:

1. ОНА – ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ЛЮДЕЙ;

2. ОНА – ЕДИНА СО ВСЕМ, И УРОВЕНЬ ОПАСНОСТИ ЭТОГО – НЕИЗВЕСТЕН;

3. ОНА – МАНИФЕСТИРУЕТ СОВЕРШЕННО НОВЫЙ ЯЗЫК – ЯЗЫК ИГРЫ;

4. ОНА – ЗА ПРЕДЕЛАМИ СМЫСЛА, ТАК ЧТО ИЗНАЧАЛЬНО БЕССМЫСЛЕННО ЕГО ИСКАТЬ.

Теперь же, когда все карты раскрыты и прятаться за интригу уже бессмысленно, ближе к сюжету. А то всё воздушные пузыри и реверансы, а когда же мясо? Когда же настоящая еда?

Перемотка

Прошу у вас прощения, господа, за наглый ум, Что на таких подмостках жалких, как здесь, Где петухам лишь в пору биться, Изобразить решил высокий сей предмет.

Уильям Шекспир

Вам никогда не казалось странным, что ваш мизинец в точности подходит к вашей ноздре?

Теренс МакКена

Итак, история эта началась много лет назад, примерно около 50-ти. Я с мамой живу в городе Нарва. В четыре года она приводит меня во Дворец пионеров и отпускает на волю ветра. Ей всегда было не до меня. Она была очень радостным и более чем любвеобильным человеком – шесть официальных браков, не считая ошибок, как она сама говорила. И вот, оказавшись в воздушных потоках, я уже иду в хор, в танцевальный, в судомодельный, в керамический кружки, но мне нигде не нравится. Везде слишком много муштры и правил. И в итоге, следуя некоему магнетизму, я уже оказываюсь на третьем этаже величественного здания городской ратуши (Дворец пионеров находился тогда в этом здании) и, толкнув ножкой 4-летнего мальчика большую, тяжелую (как мне тогда показалось) дверь, обнаружил себя в темном помещении, где из темноты, как звезды с ночного неба, на меня смотрели тысячи глаз. По крайней мере, так это полное трепета и ужаса переживание сохранила моя детская память. Страх был настолько велик, что я не мог даже пошевелиться. И вот, словно в сказках братьев Гримм (которые мы с мамой очень любили) в глубине комнаты уже раздается скрежещущий звук открывающейся двери, и из глубины этого глазастого мрака появляется старая женщина с копной седых волос на голове. Чуть позже, при ближайшем рассмотрении, я, конечно, разгляжу в ней фею, но в первый момент она, конечно же, показалась мне ведьмой. И вот она уже зажигает свет, и я понимаю, что глаза, смотрящие на меня из темноты, это маленькие человечки, в разнобой висящие по стенам комнаты. Мне на ум опять пришли сказки кровожадных братьев, а вы вероятно знаете, что в их «Золушке», например, дочери злобной мачехи, меряя хрустальную туфельку, совсем даже не поджимали свои пальчики и пяточки, мачеха просто отрезала им их. И вот, заметив маленького гостя, старушка эта совершенно без паузы (вероятно, этот трюк был отработан у неё до деталей) уже снимает со стены одного из человечков и, ловко манипулируя нитями, подводит ко мне, и человечек этот уже протягивает мне свою деревянную ручку. Мое внимание тут же переключается на него, я вижу живое и даже как бы подмигивающее мне, веснушчатое, очень дружелюбное лицо (позже я узнаю, что это был сам Портняжка из сказки «Храбрый портняжка») и слышу насмешливый, скрипучий голос: «Здравствуй, мальчик.» Скажу честно, я чуть не описался от счастья и страха. Через паузу я вспомнил, что нужно что-то ответить и, запинаясь, сказал: «Здравствуйте».

– Как тебя зовут? – спросил Портняжка.

– Егор – ответил я. Я не знаю, почему я соврал. У меня в детском саду был друг Егор. С ним под лестницей мы, тайком от всех, заговорщецки пели матерные частушки и очень гордились своим свободомыслием. Возможно, я считал его чуть смелее себя и, для пущей храбрости, в этот, более чем волнительный момент, решил стать им. Все-таки надежнее, чем собой.

– Пойдем, Егор – сказал Портняжка, – я покажу тебе свою сказку.

Я не знаю, почему я поверил своему проводнику. Но лицо моё расплылось в улыбке, я взял деревянную ручку обеими руками, и мы пошли.