Феномен поколений в русской и венгерской литературной практике XX–XXI веков

Ваш рассказ, Леонид Денисович, прочел в Новом Журнале и нахожу, что он еще лучше предыдущего. <…> Отметил в нем – по профессиональной привычке – некоторую, впрочем, незначительную и несущественную конструктивную небрежность и один глагол, который по стилю не подходит к рассказу – «разбежаться во времени»… Остальное очень хорошо. И язык приятный – не такой высохший, как у нас, проживших сто лет за границей (1 янв. 1958 г.)[138].

…Что делать, «денационализируемся» и бессильно завидуем Вашему русскому языку, который настолько свежее и лучше нашего, несмотря на Ваши познания в иностранных наречиях (28 дек. 1959 г.)[139].

А как литература? И как Ваши грандиозные издательские проекты? Не могу забыть Вашего чтения в Мюнхене. <…> Должен Вам сказать, что из всех писателей, чтение которых я слышал, только двое – Ремизов и Набоков – могли бы без особого позора выступать после Вас (15 нояб. 1960 г.)[140].

Книгу Вашу прочел в два приема – и задумался… (далее Газданов подробно рассуждает о литературной технике Ржевского, дает весьма ценные конкретные советы по «использованию материала». – Авт.) <…> В общем, рад за Вас очень – хорошо, что Вы работаете и пишете (20 марта 1961 г.)[141].

…Должен Вас поблагодарить за присланную книгу. <…> То, что я не всегда согласен с тем, что Вы пишете, и с тем, как это написано, – это, мне кажется, не так важно. Важно другое – то, что так, как Вы, никто, кроме Вас, не пишет и вообще никто из писателей на Вас не похож. <…> Что для Вас характерно, это отсутствие того, что англичане называют трудно переводимым словом serenity, то есть спокойного отдаления автора от своего сюжета и своих героев. Не берусь судить, недостаток это или достоинство: скорее, особенность, которая, мне кажется, должна затруднить выполнение литературного замысла (8 марта 1967 г.)[142].

…Вторая эмиграция ни одного писателя, кроме Вас, не дала. Правда, и первая была в этом смысле не очень блестящей… (30 нояб. 1970 г.)[143].

Леонид Ржевский[144]

Из всех этих комментариев и замечаний видно, что Газданов весьма внимательно относился к творчеству Ржевского, прочитывал все, что тот ему присылал, что попадалось на страницах эмигрантских журналов из написанного им, порой не жалел слов и времени на обстоятельные разборы прочитанного и тем не менее в чем-то главном, магистральном с Ржевским не соглашался. Ржевский (несмотря на признание его единственным настоящим писателем из второй волны), как и все остальные эмигранты Ди-Пи, был для Газданова все-таки писателем «советской» литературной школы, чужим по языку и мировосприятию. Очевидным это становится из переписки Газданова с другим дипийцем – Г. А. Хомяковым (Андреевым), которого в вышеупомянутых письмах к Ржевским Газданов много раз весьма дружески и даже тепло упоминает: