Феномен поколений в русской и венгерской литературной практике XX–XXI веков

Неприятен уже тон, этакий сверху вниз, а кроме того, явная необоснованность целого ряда «придирок», – они так и выглядят, придирками. Ведь нельзя же, например, «Приметы времени» снимать и издеваться над ними за то, что они посвящены советским делам – так, как это им и предписано по положению. Нельзя придираться к программе из-за того, что в ней есть ссылки на Пастернака, который Вам не по душе: Ваша душа тут не при чем… <… >

В общем, мне пришлось сесть и по поводу Ваших писем написать довольно резкое объяснение, под конец смягченное, так сказать, «хорошим отношением к лошадям». <…>

Суть же дела такова: если у Вас там кто-то решил «наводить порядки», то начал он явно не с того конца. За счет «малых сих» это не делается: что Вы хотите от Закутина? Или что, Вы хотите выучить писать нашего экономиста? Ваш экономист /т. е. у Вас сидящий/ пишет черт знает как, – а Вы, видите ли, нашим недовольны. Кроме того, люди пишут десять лет, они исписались до дыр и само собой разумеется, что одни программы слабы, другие чуть получше, иногда попадаются хорошие, – что, Вы думаете, может быть, цуканьем, предписанием исправить дело? А кроме того: почему Вы не смотрите «окрест себя»? Вы вот написали свои письма, – а мне тотчас же принесли одну из Ваших программ, из знаменитых «городов» /кажется, «Бухарест»/, в которую заглянешь – мурашки по спине бегут. И знаете, сколько можно найти у Мюнхена таких программ? Так что же, будем друг друга поносить и стараться «исправить»?

Болезни радиостанции мы знаем очень хорошо. <…>

Я думаю, что и сами Вы прекрасно это понимаете, – поэтому и отношу «нападки» просто к недоразумению, к выполнению некоего задания, очевидно, с несколько излишним пылом, вот и все. И никак не склонен рассматривать этот случай трагически: стоит ли, дорогой Георгий Иванович? По-моему, никак нет[170].

Следующее письмо Хомякова написано без ожидаемого ответа, вдогонку предыдущему по новому горькому следу – новости, что «скрипт о Ржевском» Мюнхен «снял»: «Этак Мюнхен, глядишь, нас по миру пустит, увольняться заставит за явной неспособностью»[171]. Интересно, что даже перейдя в этом же письме к другим темам, более общим, Хомяков начинает иронически и даже саркастически задевать Газданова, подчеркивая их давнишние шутливые разногласия: «Я по малости продолжаю продвигать очередной „мост“, т. е. занимаюсь тем, в чем смысла Вы признавать никак не хотите. Так что, как видите, эмигрантская литература даже процветает, чему Вы верить упорно не хотите»[172].