Читаем Феноменальный П. Т. Гелиодор полностью

Феноменальный П. Т. Гелиодор

Гонсало был не виноват, что он таким появился на свет. Как и остальные: Ронни родился красноглазым альбиносом, Перла – карлицей, Ева – великаншей, Абсалон – зубастым, Алиса – немой, а П. Т. – мечтателем. Этому не было определённых причин.

«Те самые, с Никель-Айленда» – одинокие, непохожие, всеми отверженные, объединились в общину. Вместе они разделяли радости и невзгоды. По воле судьбы они родились не такими, как все, каждый был единственным в своём роде.

П. Т. гордился дружбой с ними – гордость читалась в его глазах, голосе, поведении. И эта гордость передалась Алисе. Это был какой-то невероятный мир, мир, где всё возможно, где нет предрассудков и важно не то, кем ты кажешься, а то, кто ты есть на самом деле. Здесь, на болоте, кишевшем мошкарой, Алиса была Пушинкой и могла летать – легко и беззаботно.

* * *

– Как же это вкусно! – сказала Алиса, изумляясь тому, что она и вправду ест мясо аллигатора.

– Ага, – согласился П. Т., жуя с большим аппетитом.

– Всё дело в специях, – с гордостью объяснил Айван Сперг и глотнул из фляжки. – И в панировке.

– Если когда-нибудь мне придётся жарить фрикадельки из аллигатора, обязательно спрошу у тебя рецепт! – засмеялся П. Т.

Гонсало сбегал в свою хижину и вернулся со старой шестигранной концертиной, с которой когда-то выступал на улице. Усевшись на скамеечку посреди поляны, он заиграл.

Все принялись подпевать и танцевать (кроме Ронни, который был всегда настороже, и лысого длиннобородого Захарии Игби, который был мрачноват и всех сторонился). Пели старую песню, «Балладу о Шалтае-Хватае», в которой говорилось вот о чём:

Шалтай-Хватай, одинокий стрелок,Среди Богальюзских болот.Когда он был юн, ему подал урокПапаша его, живоглот.Связал его леской и бросил мальцаВ трясину на самое дно.Плыви, аллигатор, плыви на живца:Папаше уже всё равно!Задумал злодейство он не сгоряча —С тех пор он безжалостен был,Как правую руку почти до плечаЕму откусил крокодил.Но юный Шалтай был силён и удал,На берег он выбраться смог.И больше папашу никто не встречал.А где он – то ведает Бог!И следом за ним богальюзский шерифС болот не вернулся назад.Шалтая-Хватая за глотку схватив,Он сам оказался не рад.И знай: в нашем крае, коль хочешь быть жив,К Шалтаю не лезь невпопад![1]

П. Т. пригласил Алису на танец. Она согласилась будто нехотя, но вскоре закружилась по поляне так легко, что вся община ахнула от восхищения.

«Вот она и полетела», – подумал П. Т., неуклюже подпрыгивая и пытаясь попасть в ритм хлопающих ладоней.

Джойс Хит, которая знала песню лучше всех, танцевала у костра – сосредоточенно и с закрытыми глазами, словно жрица. Волосы её развевались, руки, как всегда дрожащие, возносились к небу.

В какой-то момент Ева Рубишо подхватила Перлу и заплясала с ней, закружив карлицу над землёй.

– Отпусти меня! – закричала Перла, притворяясь, что злится. – Сию же минуту! – Но было ясно, что ей тоже весело.

Тощий Айван Сперг кружился, как разболтавшаяся марионетка, с широкой улыбкой на лице.

– Эту песню поют на родине Джойс, – объяснила Перла, когда музыка закончилась и Ева поставила её на землю. – В южных штатах. А мы тут даже не знаем, где находится эта Богальюза!

– И хорошо, – кивнула старушка. – Нечего там делать.

– Невероятная история! – воскликнул П. Т. – А то, про что поётся в этой песне, – правда?

Джойс Хит посмотрела на него выпученными водянистыми глазами.

– Всё может оказаться правдой, – ответила она. – Зависит от нас самих. Тебе стоило бы это знать, мальчик.

Разговор прервали тревожные выкрики.

На середину поляны быстрым шагом вышел угрюмый длиннобородый Захария Игби.

– Сейчас начнётся, – пробормотал Гонсало, складывая концертину.

П. Т. заслонил Алису.

– Что начнётся? – спросила Пушинка.

– Не беспокойся. Зак чудак, но он безобидный.

Не то чтобы остальные казались Алисе без странностей и причуд, но Захария Игби выглядел совсем уж безумцем, готовым наброситься на кого угодно.

– Шалтай-Хватай! Шалтай-Хватай! – повторял он, стуча одной рукой по голове. – Шалтай-Хватай! Шалтай-Хватай!