Фенрир. Рожденный волком

Это имя всколыхнуло что-то в душе. Она увидела себя в незнако­мом месте, где на холме стояли какие-то странные домики, низкие и бедные с виду, их крытые дерном крыши едва доходили ей до поя­са, под холмом ярко сверкала река. Она услышала восторженные кри­ки детей и посмотрела вниз — дети купались, залитые солнечным светом. Рядом с ней стоял кто-то. Она развернулась к нему, лицо его было знакомым, но она никак не могла его рассмотреть. Она, кажет­ся, видела этого человека раньше, но только как будто сквозь плохое стекло, из-за которого черты искажались и расплывались.

Элис поглядела на свою руку. Та самая рука, какую она знает и зна­ла всегда. Руны воссоединились, однако она от этого не сделалась бо­гом, не умерла, как предсказывала ведьма. Элис заставила себя успо­коиться и увидела, как руны кружат вокруг нее восьмерками по двум орбитам; воющая руна была в центре, она изгибалась и припадала к земле, как ползущий волк. Эта руна была для нее важнее всех остальных вместе взятых. Однако чего-то не хватало. Третьей орби­ты. Пока ее нет, она так и останется человеком.

Элис до сих пор держала амулет, который дал ей Ворон, от стра­ха она вообще забыла, что он у нее в руке. Она поднесла его побли­же к лицу, чтобы рассмотреть, и едва не выронила. Это был про­стой камень, закрепленный сложным тройным узлом на ремешке, но на нем была нацарапана голова волка. К ней пришли слова: «Ког­да боги увидели, что Волк как следует связан, они взяли путы и при­вязали его к скале под названием Крик». Перед ее мысленным взо­ром возник громадный волк, его челюсти были широко расперты страшным мечом, он был привязал к невероятно высокой скале ве­ревкой — тонкой, словно лента. Он рвался, стонал, выл, но никак не мог освободиться. Наступила ночь, и на скалу пришел человек. Высокий и бледный, с копной рыжих волос, он пытался порвать пу­ты. Но это ему никак не удавалось. Тогда человек поднял камешек, лежавший у подножия, обломок той самой скалы, к которой был привязан Волк. А потом, когда настало утро, унес камешек с собой, чтобы кое-что вырезать на нем — голову волка.

Все это показывали ей руны. Руны знали.

Элис гнала лошадь через лес. Животное понемногу уставало, и в итоге она остановилась, чтобы лошадь отдохнула и попаслась. Стояла чудесная весна, в лесу было полно цветов, в воздухе разли­вались густые ароматы только что распустившихся листьев клена, березы и дуба. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, отче­го воздух делался похожим на воду; светлые стволы деревьев по­блескивали в густой зелени, как чешуя серебристых рыбин, бурый лишайник, который покрывал упавший дуб, напоминал позолочен­ную кольчугу, желтые и белые цветы танцевали на ветвях, как буд­то подхваченные невидимым течением.

Она вдруг вспомнила о том, что недавно пережила на морском берегу. Все тело болело, кожу изрезали веревки, от соленой воды она чесалась. И еще ужасно хотелось пить. Элис озиралась по сто­ронам, высматривая воду. Ручья она не заметила, однако в лесу было влажно, недавно прошел дождь. Она слизывала капли воды с листьев, а когда набрела на грязную лужицу, то припала к ней и ла­кала, как собака. Элис настолько обессилела, что не могла добыть никакой еды. От усталости ей мерещились под деревьями призра­ки. Ей казалось, что она улавливает движение, слышит голоса. На­пуганная всем этим, Элис снова села на лошадь и медленно двину­лась через лес.

Перед глазами мелькали зелень и золото; она припала к конской гриве, на мгновение стряхнула с себя сонливость и выпрямилась, потом снова упала на шею лошади. В какой-то миг ей показалось, что надвигается опасность, руны оживились, и всю усталость как рукой сняло. Но лошадь спокойно шла дальше, Элис расслабилась и начала дремать. Что-то разбудило ее. «Лошадь остановилась», — поняла Элис. Было холодно, хотя низко висящее солнце заливало деревья ослепительным светом.

— Он меня сожрет!

Голос был жуткий, гортанный. Элис окончательно проснулась. Волк стоял перед ней, и его громадные челюсти были испачканы человеческой кровью.

Элис резко развернула лошадь и поскакала от зверя, но спастись ей не удалось. Чудовищный Волк нагнал ее, прыгнул сзади, схватил и стащил с лошади на землю. Когда она упала на лесную подстил­ку, вся усталость, которую она старалась не замечать, как будто ра­зом навалилась на нее, и Элис провалилась в беспамятство.

Когда она пришла в себя, лошади нигде не было, а зверь стоял над ней на всех четырех конечностях, придвинув огромную морду к ее лицу.

— Он меня сожрет! — повторил голос. Этот голос напоминал грохот градин и скрежет корабельного киля по песку.

Элис была не в силах говорить. Она искала руны. Их нигде не было. Кажется, они сбежали при виде Волка.

Она пыталась отодвинуться от зверя, но он держал ее за ногу своей здоровенной рукой с когтями.

— Я боролся, — сказал зверь. — Разве ты не узнаешь меня?

— Ты чудовище.

— Я Жеан, исповедник. Я пытался помочь тебе, спасти от того, кто гонится за тобой.

— Тогда почему ты не убил его на берегу?

Зверь склонил голову.