Феронакозия

Журналист с побледневшим лицом последовал за ней в комнату, где возле большого окна расположилась живописная мини-оранжерея. Огромные изумрудные листья и крупные яркие цветы в тяжелых горшках с китайскими орнаментами.

– Половина этих растений от нее, – сообщила Людмила Николаевна. – Аня еще девчонкой увлекалась бонсаем и всякими редкостями.

– У нее был один сын? – спросил Стас, напрягшись, словно от ответа зависела его судьба.

– Есть еще старший, он подался в науку, живет в Швейцарии. Физик. Ищет частицу Бога или что-то там похожее. Он порвал с семьей. Аня переживала, но молчала.

– Скажите, а у Вашей подруги с младшим сыном, Эдиком, какие были отношения?

– Все-таки Вы пришли поговорить не о Марише, – вздохнула Людмила Николаевна. – Аня не ладила с Эдиком. Было заметно, хотя они и держались очень вежливо при посторонних.

– Вот, значит, как. Она не была чем-то напугана или расстроена?

– Странные Вы вопросы задаете, Станислав, – нахмурилась Людмила Николаевна. – После смерти мужа она быстро начала сдавать, угасала на глазах, будто ее кто сглазил. Сын помогал, заботился о матери, но отношения их не улучшились. Я это видела. И мне казалось, что она от меня что-то скрывает.

– Людмила Николаевна, – в глазах Стаса появился лихорадочный блеск, – Вы цветы с горшками вместе от Анны забирали?

– Конечно, с горшками. Вот эти ее. Красивые, да?

– Можно на них поближе взглянуть?

– Пожалуйста. Может, выпьете еще чашечку чаю? Я бы поставила.

– С удовольствием! – Стас уже стоял на коленях перед окном и ощупывал один горшок за другим, водил пальцами по сколам и трещинкам.

– Теперь Вы еще больше меня удивляете, друг мой, – раздался голос хозяйки дома у него за спиной. – Уж не думаете ли, что Аня в них что-то спрятала?

Стас пожал плечами и еще некоторое время продолжил осматривать горшки со всех сторон.

– Это было бы уже слишком просто, – пробормотал он себе под нос, вставая.

– Неужели и про мои горшки Вам сказала подруга из сумасшедшего дома? – улыбаясь краешком губ, спросила Людмила Николаевна. – Давайте-ка к столу! Выглядите Вы что-то не очень. Будто несколько дней не спали.

Стас кивнул, и оба вернулись на кухню.

– Теперь скажите прямо и честно, – Людмила склонилась над чашкой словно хотела прочитать на ее дне свою судьбу, – Вы думаете, что Ваша подруга и моя дочка подверглись нападению одного и того же человека? Поэтому Вы здесь?

– Эту возможность допускал следователь, и моя подруга тоже пришла к такому же, – Стас кашлянул, – умозаключению.

– При чем тут горшки?

– Там мог быть тайник и улики.

– Ах, вот оно что! Вы пришли сюда поговорить об Эдике и отыскать улики в Аниных горшках!

– И выгляжу глупо, – усмехнулся Стас.

– Я бы так не сказала, – протянула Людмила Николаевна. – Пейте чай! Я добавила в него мяты и разных других травок. Всего побольше.

Стас пил горячую ароматную жидкость под сочувственным взглядом женщины и чувствовал как тяжелеют его веки. В последние ночи бессоница его почти доконала, а вчерашний вечер в «Грюн дакиз» стал последним ударом и довел Стаса почти до сомнамбулического состояния. Он отодвинул чашку в сторону и растерянно улыбнулся Людмиле Николаевне.

– Кажется, я сейчас усну!

– Это чай так действует, – лицо Людмилы Николаевны летало по кухне. – Отдохни! Куда тебе торопиться?

– Лучше я пойду, – ответил он, вяло пытаясь подняться, – иначе сон разума породит что-то совсем нехорошее… Извините за беспокойство.

– Погоди, – Людмила Николаевна усадила его обратно. – Допей чай! И мы обо всем поговорим. Дай-ка, я на тебя пока полюбуюсь. Моей Маришке сейчас было бы примерно столько же лет, как и тебе. Ты мог бы оказаться моим зятем. Каких ведь только не бывает чудес! У вас уже были бы дети.

– Три дочки, – промурлыкал Стас. Он чувствовал в животе сытый теплый комок, излучающий покой.

– Летом я бы жила с ними в деревне. А вы бы в отпуск ездили.

– К морю, – зевнул Стас и сделал еще один большой глоток чая.

– А ведь у Ани был тайник, зятек, в их старой квартире. Она там хранила немного денег. Муж ее все считал до копейки. Скупердяй! А она в молодости красивая была, синеглазая с толстой косой. Не была с ним счастлива. Это я точно знала.

– Что? – Стас встрепенулся, пытаясь стряхнуть с себя сонный морок. – Квартира все еще принадлежит Вахрушевым?

– Кажется, да. Впрочем, могу и не знать. Эдик говорил, что ремонт сделает и продаст.

– Где она прятала эти деньги, Людмила Николаевна?

– Под подоконником в спальне. Она сама этот тайник придумала. Там надо подцепить доску и нажать.

– Вы не могли бы дать мне отвертку или нож, а еще веревку! – возбужденно воскликнул Стас, с усилием отгоняя сон.

– Конечно, – ответило круглое белое лицо, – только сначала ты пару часов поспишь!

Людмила Николаевна враскорячку засеменила в комнату, и Стас побрел за нею. Там он рухнул на кровать лицом в кипу подушек и моментально отключился.

Когда он проснулся, то увидел хозяйку одетой и причесанной для выхода на улицу с матерчатой сумкой в руке. Посреди комнаты стоял деревяный ящик с крышкой на разболтанных петлях.