Ферония дарует

Желание, желание… Имя искрам – желания. Которые он считал навсегда потерянными и бессмысленными.

Желания объединяются, выстраиваются единой цепью, потому что связаны они с одним человеком. Он не понимает, как и почему это происходит. Даже пытается остановить, но ничего не получается. Он упустил какой-то важный момент…

Где тот момент, когда чужое имя обретает власть над тобой? В точке соприкосновения миров, пожалуй. Ловушка захлопывается, когда безразличие сменяется не-безразличием. Все остальное нарастает на эту основу.

Цепочка желаний теперь сияет так же ярко, как звезда. Что-то меняется каждый день, укрепляя ее. Высокий отчаянный крик «Не надо!», столько лет рассекавший память, неожиданно гаснет за тихим «Я люблю тебя», прозвучавшим на несуществующей черте между чужим небом и бездонным черным океаном.

Желания – нить Ариадны. Они указывают путь так же, как знакомая звезда. Они оплетают его, удерживают осколки, набранные из бездны, единым «я» безо всякого усилия воли. Это не всегда радость, это часто боль. Он не призывал это и не соглашался на такое, просто оказался не готов – и все случилось. Сейчас пылающая нить и путеводная звезда не мешают друг другу. Он не знает, что будет делать, если однажды пути разойдутся слишком сильно и нужно будет сделать выбор. Он вообще ничего не знает. К чему готовиться, если к нему вернулось то, что он считал потерянным навсегда?..

Альде хотелось двинуться глубже, узнать больше. Найти обитые металлом двери, за которыми скрывается зал с колоннами и цепями. Найти комнату, в которой заперты воспоминания о ней. Но сейчас это было бы лишним и опасным для них обоих: телепатка слишком устала. Да и то, что она выяснила сегодня, было намного ценнее любых мимолетных воспоминаний.

Поэтому она разорвала связь с бездной и вернулась в теплую ночь Феронии. Альда снова была собой, душой, навеки связанной с телом. Она сидела на скамейке в цветущем саду, пытаясь отдышаться. Триану приходилось не легче: даже выдержка легионера спасала его лишь до определенного момента, и теперь он был вынужден обеими руками упереться в скамейку, чтобы не упасть.

Поборов головокружение, Альда скользнула вперед, к Триану, обнимая, поддерживая. Он вряд ли знал, как много она увидела, но догадаться мог. И она прекрасно понимала, какой серьезной была для него сегодняшняя жертва.

– Что они сделали с тобой? – прошептала Альда.

– Я не хочу говорить об этом. И никогда не захочу, а тебе не нужно знать всех подробностей.

Он был прав – как всегда. Есть необходимое знание, убивающее горечь и обиду. А есть пустое любопытство, способное посеять вражду. Знать слишком много так же плохо, как знать слишком мало.

Альда повернула голову, заглянула в глаза легионеру, почувствовала губами его губы – сухие, в трещинах. Похоже, связь сознаний далась ему настолько тяжело, что даже легендарное самоисцеление за ней не успевало. Но это ничего, все ведь закончилось…

Она мягко толкнула его назад, и он, уставший и не настроенный сейчас подниматься на ноги, растянулся на густой траве. Альда только этого и ожидала, она скользнула вперед, нависая над ним. Триан наблюдал за ней со слабой улыбкой, которая могла означать что угодно. Альда знала, что он сейчас видит только ее – и ночное небо за ней, те самые миллиарды новых звезд, способных возвращаться даже после того, как их признали навеки потерянными.

На сегодня все слова прозвучали. Сегодня Альде хотелось наконец освободиться из оков обиды и просто быть с ним.

Глава 6

На ферме царили мир и покой. Это вроде как должно было радовать Бенни, но вместо радости вызывало лишь раздражение. Здесь пропадали, страдали и, быть может, умирали люди. Они нуждались в справедливости, а не в том, чтобы солдаты специального корпуса наслаждались жизнью, как на курорте.

Бенни надеялась, что все будет просто. Да, полиция ничего толкового не нашла. Ну и что? Во-первых, у полиции и времени не было на полноценное расследование. В ту пору в колонии творилось черт знает что, местные стражи правопорядка просто не успевали сделать ничего серьезного. Никто на мирной Феронии не готовился к такому хаосу! Во-вторых, при всей поддержке с Земли, ресурсы полиции все равно были ограничены. Легионер, хилер и телекинетик должны быть способны на большее.

Жаль только, что уверенность в своих силах как таковая ничего на самом деле не значила. Они в первый же день эту ферму осмотрели, чуть ли не под каждый камень заглянули, однако не обнаружили ничего подозрительного, ни одного намека на причину несчастий.

Бастьен тогда указал, что все плохое обычно случается ночью. Особенно в колониях. Поэтому они дождались прихода темноты, спать никто не собирался. Они оставались настороже, вглядываясь то в участки земли, отвоеванные у ночи фонарями, то в непроглядную тьму за ними.

И снова ничего. К ферме не подкрадывались загадочные дикие звери, не вышел из ивовых зарослей безжалостный убийца, не прилетели боевые дроны. Пропавшего фермера тоже нигде не было – ни живого, ни мертвого.