Феррагосто

Голос принадлежал даме средних лет, на лацкане строгого пиджака висел бейджик – видимо, она была куратором выставки. Дама смотрела на Карло без особого интереса, но, очевидно, ожидала положительного ответа, чтобы изменить свой настрой.

– Как раз хотел исправить это упущение!

– Что ж, – она продолжала сохранять нейтральное выражение лица, но Карло заметил воодушевление, – тогда давайте пройдем с вами вот сюда, пожалуйста, взгляните на полотна, – обратилась она к Карло, увлекая его за собой, словно он был частью экскурсионной группы. – Футуризм – это авангардное движение и наследие, к которому мы имеем возможность прикоснуться сегодня. Оно положило начало многим последующим культурным явлениям. Обратите внимание на эти работы: их создали не просто художники. Их сотворили люди, отличные от нас, люди, не пожелавшие смириться с обыденностью существования. Это мечтатели, сгоравшие от желания прорваться сквозь толщу отсталого времени, в котором им не повезло родиться, и попасть в далекое светлое будущее. – Голос ее торжественно звенел.

– Значит, футуристы – любители будущего. Когда же они работали? – поинтересовался Карло, пытаясь разглядеть даты на табличках под картинами.

– Они не работали, молодой человек, они творили, и делали это в начале двадцатого века, в тысяча девятьсот девятом году был опубликован их манифест. Любили ли они будущее? Я бы выразилась иначе. Они жили в нем, несмотря на то что технический прогресс только лишь набирал обороты. Каждый из них был глубоко вдохновленным творцом, жестоко страдавшим от несоответствия эпохи собственным мечтам. В протест неизбежных внешних ограничений они изобрели новый путь, вышли за границы физического. Своими работами они выражали пренебрежение тому факту, что на раскрытие потенциала человечества требовались годы, а порой и десятилетия. Больше всего их расстраивало ограниченное время, неспособность перемещаться в нем, необходимость ожидать научного прозрения дольше, чем хватает жизни. Они верили в прогресс, но осознавали, что, возможно, для того, чтобы стать его свидетелем, им придется ускорить само время.

Художниками двигал интерес к иному изображению образов своей современности, они желали увидеть изнанку каждого из них, не ограничиваясь поверхностными суждениями о предмете. Машины, поезда, дома и улицы – вот источники их вдохновения. Футуристы изменяли саму структуру физического, старались разглядеть потенциал любого из предметов, видели, как он способен измениться. Вот прекрасный образец, обратите внимание на эту работу. – Она подвела Карло к одной из картин и взмахнула рукой вдоль матово-золоченной рамы. – Способны ли вы разглядеть здесь улицу?

Карло наклонил голову, затем прищурился, мысленно пытаясь собрать воедино разрозненные цветные куски. Наконец он произнес:

– Я вижу лишь нагромождение угловатых форм. Хотя нет, – вдруг обрадованно воскликнул он, – постойте, вот кусочек водосточной трубы! Но остальные части картины выглядят будто порезанная гигантским ножом полента!

– Да, это так, – чуть снисходительно, но все же удовлетворенно улыбнулась куратор. – Вы совершенно верно подметили основную черту футуристов. Передача не формы, но ее информативности, если угодно. Посыл не образа, который мы воспринимаем привычными органами чувств, а энергии, рожденной объектом или объектами. На примере этой работы мы можем почувствовать динамику улицы, ощутить ее движение. В реальной жизни нашему глазу не под силу оценить это в полной мере, а уж передать, избавившись от статики, – задача почти невозможная. Но посмотрите, как блестяще справляются с ней футуристы!

– Они напоминают работы кубистов, – произнес Карло, радуясь, что не выглядит совсем уж профаном и хотя бы немного способен поддержать разговор.

– Я вижу, вы знакомы с искусством.

– Изучал в университете краткий курс, – пояснил Карло, шагая чуть позади куратора.

– Да, вы правы. Они заимствовали у кубистов формы, а из фовизма взяли яркие цвета. Однако ни у тех, ни других не проявлялась столь высоко энергичность полотен. – Карло согласно кивал, внимая каждому слову. – Но футуристы не остановились на этом. Им было недостаточно передать движение, они взялись за задачу посложнее. – Женщина подняла руку, останавливая саму себя. – Прислушайтесь.

Она встала подле следующего изображения.

– Я ничего не слышу, – ответил Карло, выжидающе глядя на женщину.

– Не смотрите на меня, взгляните на картину.

Карло послушно перевел взгляд на выполненную в охристо-серых тонах работу с изображением мотоциклиста. Черные очки и низкий шлем скрывали его лицо.

– Что вы видите?

– На картине отсутствует дорога. И это полотно более мрачное, чем остальные.

– Да, этому художнику свойственна определенная нервозность, это, пожалуй, выделяет его из ряда остальных. Вы сказали, что не видите дороги. Нужна ли она, отвечу я. – Взмах рукой. – Слушайте! Вы слышите, как работает двигатель? – Она замерла.