Ферромант

— Инна! — девушка всхлипнула, уронила лицо в ладони и разревелась. И без того трясущиеся колени подкосились, и если бы не своевременное вмешательство Наставника, посланница точно грохнулась бы оземь. Но жуткое существо с несвойственной аккуратностью подхватило обессиленное от страха тельце и усадило в свободное кресло.

— Ну, рассказывай, — ведьма подперла щеку кулаком, — зачем пожаловала?

— Отпустите его! — Инна низко, как могла, поклонилась, роняя слезы на брюки. — Умоляю! Если хотите — возьмите меня.

— Я могу взять, кого захочу, — равнодушно отозвалась хозяйка. — Но мне нужен Амис. Поведай-ка, дружок, о ваших отношениях.

— Это чья-то фрейлина, уже и не вспомню, чья именно, — принц пожал плечами. — Мы даже не спали. Так, виделись пару раз на балах. Она не в моем вкусе — слишком скромная и прилипчивая. Худшее сочетание на свете.

— Зато ты — в моем! — пискнула Инна. — И если понадобится, если моя жертва хоть немного облегчит твою участь, я готова пойти к железной госпоже в вечное услужение!

— Н-да… — колдунья поморщилась. — Вот так и следи за словами. Хотела по-хорошему, а получилось, как получилось. В общем, красавица, у тебя два выбора. Проваливай прямо сейчас под мое личное покровительство. Попутно доставишь Эльберу кое-какое письмецо, получишь за работу мешочек золота и навсегда забудешь обо всем, что здесь видела. Если же откажешься — я больше ничем тебе не обязана. Посмотри на своего любимого и подумай, стоит ли идти против моей милости.

Инна повернула головку, вздрогнула, будто впервые увидела пленника, и снова разревелась.

— За что вы с ним так? — пролепетала сквозь слезы. — Что он вам сделал?

— За то, что я — злая колдунья. Поэтому ножки в руки — и топ-топ-топ, — ноготки зацокали по столешнице, изображая быструю ходьбу. — Иначе пеняй на себя.

— Инна, уходи, — строго сказал Амис. — У Железной ведьмы — железное сердце. Его ничем не тронуть, не разжалобить, хоть все слезы перед ней вылей.

— Но у меня-то человеческое, — гостья утерла влажные покрасневшие скулы. — Я ночами не спала, едва узнала о твоем похищении. И сделала все возможное, чтобы попасть в свиту Альвина. Ведь одно дело знать, что ты во дворце развлекаешься с подружками, и совсем другое — видеть тебя… таким…

— Не пойму, — мучительница развела руки. — В Вальдране совсем обо мне забыли? И считают какой-то Феей-тетушкой, которая как бы злая, но если хорошо попросить — то станет доброй? Я что, мать вашу, сказочный персонаж? Наставник! Покажи госпоже Инне наше гостеприимство. Если не понимает головой, поймет другим местом.

— Стой!

Амис в который раз рванулся с места, и в который раз удавка сжалась на горле. Чудище, ловко орудуя всеми конечностями, повалило Инну животом на стол, прижало запястья и оголило весьма крепкие и округлые для придворной дамы ягодицы. Первый же удар плетью оставил на коже семь алых полосок. Бедолага взвзигнула и засучила ногами по полу, а конеголовый в тот же миг распустил кнут, но, к счастью, лишь для того, чтобы спутать лодыжки. Теперь ничто не мешало охаживать назойливую гостью по упругим булочкам, и пока девушка верещала и извивалась ужом, ведьма с кривой ухмылкой попивала чай за тем же самым столом, ставя чашку на летающее золотое блюдце.

Порка закончилась на десятом ударе и обошлась без крови. Инна — вся красная и в слезах — подтянула штаны и рухнула на кресло, но в тот же миг вскочила, точно села на раскаленную сковороду.

— Обожди немного, — ведьма хрустнула пальцами. — Сейчас напишу письмо, и тебя отвезут до самой границы.

— Я остаюсь, — заплаканные глаза с размазанной сурьмой сверкнули так, что мучительница настороженно нахмурилась. — Думаешь, сможешь этим убить мои чувства? Отец порол меня куда сильнее, так что… — она шмыгнула, собирая остатки храбрости, — я остаюсь.

— Вот, значит, как… Что ж, сама я не пробовала — да и откуда мне знать — но ходят слухи, что чужие страдания угнетают сильнее, чем собственные. Поэтому отныне вы двое связаны круговой порукой. Оплошает она — получишь ты. И наоборот. И ты уже набедокурил, испачкав мое платье. Наставник, дай-ка гостье добавки.

Не обращая внимания на ругань и угрозы принца, двое рыцарей схватили трясущуюся от страха фрейлину за руки и приподняли над землей. Лязгающее чудище вновь спустило брюки до стоп и в два рывка превратило сорочку и жилет в груду тряпья, тут же выброшенную со склона. Настал черед Инны трепыхаться, как загарпуненной щуке — плетка нещадно хлестала хрупкое девичье тело, поднимаясь и опускаясь от икр к плечам и обратно. Существо сдерживало силу, но не сбавляло скорости, и меньше чем за минуту пленница выглядела как после часа в бане с березовыми вениками. После этого ее, трясущуюся и заходящуюся в беззвучном плаче, швырнули на колени перед ведьмой, и тварь не без удовольствия водрузила пятки на избитую спину, как на мягкую тумбочку.

— Так, на чем мы там остановились? — колдунья поерзала, устраиваясь поудобнее. — Ах да, ванна, стрижка и бритье. Затем жду в тронном зале. И помни — и я, и эта милая леди надеемся на твою сознательность и ответственность.