Ферзи

Травница на его немного растерянный взгляд лишь фыркнула и с чувством внутреннего превосходства подползла к сжавшейся подруге, чтобы во весь объём лёгких гаркнуть на ухо:

— Чаронит, отвечайте на вопрос!

— Развёрнуто или своими словами? — тут же встрепенулась духовник и выпрямилась с сосредоточенно-вдумчивым выражением лица.

Когда её подобным образом будили на лекциях (после ночных практикумов по спиритизму или сравнительному нежитеводству на лекциях спала большая часть группы), Яританна умудрялась относительно связно отвечать на общие вопросы и рассуждать на понятные ей одной темы. В один памятный день она даже развела дискуссию на тему пищеварительной системы кольчатых червей и в пух и прах разгромила позицию молоденькой наставницы, хотя основное занятие было по предсказанию погоды. Во истину, столь виртуозное сведение землетрясения с активностью консументов достойно было запечатление в анналах Академии. Жаль, окончательно проснувшись, блондинка так и не сумела его воспроизвести. Теперь же девица лишь рассеянно хлопала глазами, оглядываясь по сторонам.

— Где это мы? — Танка поспешила выбраться из объятий вора и отползла в другой угол.

— Тебе развёрнуто или своими словами? — ехидно передразнил её Снежев, гаденько ухмыляясь на диво хорошо сохранившимися зубами.

Чаронит шутки не поняла и перевела вопросительный взгляд на травницу в поисках адекватного собеседника. Эл лишь выразительно пожала плечами, намекая на собственную некомпетентность и весьма стеснённые условия для манёвров.

Вылезали из укрытия со всей помпезностью и возможным пафосом, расшвыривая вокруг себя осколки каменных игл и ломая запёкшуюся корку земляной спайки на боковинах ступы. Раздававшиеся звуки вполне сгодились бы для озвучивания появления на свет десятка другого драконов, чему очень способствовали сопровождающие сие действо треск, стенания и хрипы. На просторы родной природы жертвы экстремального побега выползли с большим трудом. Окончательно расшатанная ступа продолжала крепко держаться двумя боками за выступающие холмы-спайки, от чего теперь подозрительно смахивала на лачужку угробьца или схрон юродивого. Пахло от неё соответственно, да и следы битвы замечательно дополняли заданный образ. Природа встретила приблудных детей сероватым от перистых облаков небом и первосортнейшей грязью под ногами.

— Н-дя, из князи в грязи, — недовольно скривилась травница, вытаскивая из первой же лужи успевший неплохо намокнуть край надорванного шлейфа и, выразительно хлюпнув босой ногой, обратилась к Танке: — Скажите, коллега, Вам ничего эта ситуация не напоминает? С учётом, конечно, изменённого внешнего вида главных героев.

— Как вы проницательны, коллега! — с готовностью поддержала её Чаронит, выползая следом. — Существенным различием можно считать лишь замену полезного во всех отношениях трясинника на подозрительную особу воровской наружности и сомнительного применения.

— Что значит сомнительного? — прищурился вор.

— А то и значит, — ворчливо отозвалась духовник, — что трясинника мы хотя бы съесть могли при плохом раскладе, а каннибализм у нас нынче деяние наказуемое.

— Эх, а ведь в этот раз у нас даже порченой колбасы нет для стимула, — разочарованно протянула Эл, накручивая на манер портянок драную обивку седельных мешков.

Чаронит обвела присутствующих тяжёлым взглядом, горестно вздохнула, словно принимая труднейшее решение в жизни, недовольно поморщилась и поразительно быстро для себя разобралась в терниях духовницкой души. Из тугого, трещащего по швам рюкзака, что нынче выглядел так, словно его действительно вытягивали из чьей-нибудь гробницы, торжественно были извлечены на трофейный плащ ломанный-переломанный багет, согнутый кренделем под давлением обстоятельств, косица копчёного сыра, полпалки кровяной колбасы, завёрнутый в салфетку жареный налим и измятая походная фляжка. Сама обладательница сокровищ на выложенное не смотрела: предпочитала делать вид, что не имеет к ним никакого отношения, или боялась дрогнуть в последний момент и отобрать предложенную снедь у оголодавших попутчиков.

— Кормилица, — с каким-то отеческим умилением проворковал Снежев, погладив духовника по бледной ручке, и с жадностью накинулся на колбасу, без зазрения совести присваивая себе всю порцию.

Алеандр поспешила изъять рыбу, раз уж делить поровну никто не собирался, и подозрительно взглянула на скромно пощипывающую сыр блондинку:

— А с чего это мы такие щедрые?

Горький опыт подсказывал Валент, что всякие порывы великодушия со стороны прижимистой Чаронит чреваты последствиями различной степени тяжести. Травить еду она специально не стала бы: просто времени не было на это, а просто так избавляться от стратегического запаса было не слишком благоразумно, даже с точки зрения травницы. От этого почему-то становилось не по себе.