– Тогда нам придется их тащить на себе.
– Ничего подобного. Положительные свойства этого напитка заключаются именно в том, что человек после его принятия действует как бы на автопилоте, с трудом сознавая реальную действительность, но при этом твердо стоя на ногах. К тому же на крайний случай у нас есть Степан, лицо доверенное, проверенное во всех отношениях.
С началом употребления коктейля за столом сразу наметилось оживление. Порозовевший Бырдин обрадовался своему старому девяностошестиградусному знакомому больше всех. Тема любви, ненадолго отошедшая в тень в результате припадка, вновь заняла главенствующее место в его голове. Алик сказал:
– Выходить для девушки за творческого человека замуж – страшная глупость. С людьми, причастными к искусству, можно дружить, спать, но жить с ними!.. Любой художник, писатель или артист всегда ищут женщину, которая взяла бы его на содержание.
Здесь Маша поинтересовалась:
– Олег, а вы себя причисляете к творческим людям?
– Безусловно.
– Так, значит, вы хотите, чтобы я взяла вас на содержание?
– Ни в коем разе! Дело в том, что вы, Машенька, тоже творческий человек, а минус, умноженный на минус, дает плюс.
– И все-таки, Олег, мне непонятно ваше отношение ко мне. Любите ли вы меня?
Бырдин что-то пробормотал и сделал вид, что ему не хватает воздуха.
– Машенька, не пытайте моего друга столь прагматичными вопросами, а то у него опять начнется приступ, – попросил Жигульский. – И вообще у меня к тебе есть некоторое конфиденциальное дело. Давай уединимся на десять минут в другой комнате – я хочу с тобой посоветоваться.
– Пожалуйста. – Маша встала и с важным видом просеменила в направлении кухни.
На заплетающихся ногах за нею устремился и хозяин. Когда поэтесса поравнялась со второй комнатой, Жигульский с разбегу попытался ее туда втолкнуть.
– Нет, Мишаня, только на кухню!
– Хорошо, хорошо, – тут же согласился журналист, про себя подумав, что при удачном расположении звезд на небе сможет и в кухонном помещении достичь желаемого.
– И учти – без глупостей.
– Разумеется. – Жигульский одним движением развернулся на сто восемьдесят градусов и со словами «Я только прихвачу пару коктейлей» помчался назад.
Когда наконец они уединились на кухне, Михаил, отхлебнув из стакана, запальчиво начал:
– Он тебе не пара!
– Кто? – не поняла поэтесса.
– Ну кто-кто… Кабан, конечно. Он мерзавец и скотина, к тому же хронический алкоголик…Ты знаешь, как он однажды хотел жениться? Его серьезные люди познакомили с приятной девушкой по просьбе родителей Алика. Кабан пригласил ее к себе в гости. Ну, девушка подумала: туда-сюда… человек из приличной семьи, выглядит солидно, работает на телевидении, чего бы не заехать на глоток-другой доброго «Анжуйского». У Кабана оставались последние пять рублей, на которые он успешно и купил два «огнетушителя», содержащие в себе розовый вермут, дешевле которого стоила в то время лишь моча молодого поросенка, но ее, правда, не разливали по бутылкам. Сидит, значит, Кабан, ждет девушку и скучает. Потом что-то ему навеяло, он взял и первый «огнетушитель» выпил. Развеселился сразу, стал обрастать манией величия. В общем, все как всегда. Девушка наконец приехала, а Кабан к ней с претензиями, мол, почему так поздно, где была, где шлялась. Она не поняла сразу, дурочка, с кем дело-то имеет, стала что-то объяснять. И тут Кабан смилостивился «Ладно, – говорит, – я тебе, в принципе, верю. Давай за это вермута выпьем». Девица, конечно, отказалась, ее отказ Алик воспринял как личное оскорбление, вследствие чего прямо при ней из горлышка засадил второй «огнетушитель», после чего стал к ней приставать.
– Ну и что?
– А ничего. Как видишь, до сих пор в женихах ходит. Давай я сейчас всех отправлю, и мы останемся вдвоем…
– Нет, Миша, я так сразу не могу.
– Ну что значит сразу? Мы же знакомы много лет.
Жигульский приблизил к глазам девушки свое пучеглазое лицо, и она с ужасом увидела на расстоянии двух носов его кариесные гнилые зубы вперемежку с летящей в разные стороны проспиртованной слюной.
– Ты бы хоть зубы себе другие вставил!
Жигульский обиделся:
– У меня других нет. Что значит вставил? Пальцем я себе их вставлю? Я тебе дантист, что ли?
– Короче, пока не вернешься от протезиста, никаких разговоров об интимной близости быть не может.
– Сучка ты, Машка. И потаскуха. Уходи из моего дома, я тебе от него отказываю.
– Ты – мне?! – Маша ухватила со стола кружку с коктейлем и выпила содержимое ее до дна.
Ввиду отсутствия поэтессы Алик пересел поближе к Светлане и положил ей руку на коленку.
– Светочка, вы знаете, что я пишу стихи?
Света убрала руку, вспомнила Ванин проступок, вернула руку назад и сказала:
– Почитайте мне что-нибудь.
– Да-да, больной, это вам пойдет сейчас только на пользу, – поддержал девушку врач Николай Николаевич.
Алик приобнял Свету за плечи и начал: