Фестиваль

– Это интересно, почему?

– А потому что ты дружишь не со мной, а вот с ним. – Флюсов ткнул пальцем в сторону Райляна. – Ладно, ладно – шучу. – Он сунул на ходу в руки девушки пачку пропусков и радостный пошел в гримерную примерять новый костюм, купленный им сегодня по дороге со съемок, специально для заключительного концерта с фуршетом.

Когда Бизневский вошел в кабинет директора Концертного зала имени Чайковского, где, кроме хозяина, его ожидал еще и старший Гастарбайтер, его огромная фигура заполнила почти всю полезную площадь миниатюрного кабинетного пространства.

– Да, тесновато тут у вас…

– Ничего, – гордо отозвался директор, – главное не это. Главное, чтобы мы не держали друг на друга обиды или еще чего похуже за пазухой.

– Резонно, – согласился фракиец и приготовился слушать витиеватую речь Александра Александровича с нескрываемым интересом – а в том, что она будет именно таковой, он был абсолютно уверен и не ошибся.

Бизнесмен говорил нудно и долго. В результате Гастарбайтер, не выдержав и решив больше не испытывать нервную систему своего приятеля, с европейской солидностью вытащил из рукава давно обещанного Бизневскому джокера:

– Национальный банк моей страны готов выдать вам, Александр Александрович, кредит, размеры и условия которого мы с вами неоднократно обсуждали. Вы довольны?

Где письменные гарантии?!

– Вот они. – Посол открыл лежащий у него на коленях дипломат и достал оттуда несколько листков.

Бизневский от радости даже подпрыгнул на месте:

– Я всегда знал, что вы серьезный человек, господин Гастарбайтер. И к тому же довольно милый.

– Что вы говорите… – Довольный произведенным эффектом, сказал иностранец.

Настала очередь что-нибудь сказать хозяину кабинета:

– Так, ребята, вы-то договорились, у вас, как я понимаю, все окей, а я?

– А что ты?

– Где мои обещанные премиальные?

– Будут! – торжественно заверил директора Бизневский и, спрятав бумаги в карман, предложил послу слегка освежиться.

– В смысле – выйти на воздух? – не понял посол.

– Нет, в смысле – принять на грудь, – объяснил Саныч.

– Предлагаю, уважаемый господин Бизневский, подождать до вечера. У моего сына – как вам, наверное, известно, – сегодня заключительный концерт, – он посмотрел на часы, – уже скоро. И вот, если все пройдет хорошо, на вечернем праздновании я обещаю персонально вам напиться русской водки до состояния «капустка всплыла».

Бизневский изумился:

– Ну-ка, ну-ка… Немножко поподробней. Что это еще за капустка такая? Гастарбайтер объяснил:

– А это когда человек выпивает столько спиртного, что если он при этом посмотрится в зеркало, открыв рот, то увидит в нем плавающую на поверхности алкогольной жидкости капусту.

– Браво! – зааплодировал директор концертного зала. – Слушайте, столько лет пью, но никогда не слыхал подобного выражения.

– А где это вы набрались? – спросил также удивленный Александр Александрович.

– Вы забыли, друзья, я уже сравнительно давно живу в России и у меня в этой стране очень много знакомых – хороших и радушных пьющих русских людей. Вы знаете, мне иногда кажется, что на самом деле я уже не фракиец, а самый настоящий россиянин. Скажите, Саша, может такое быть?

– Конечно, может, – отозвался бизнесмен и тут же подумал: «Гнилому не дано никогда стать снова цветущим и свежим, зловоние не может превратиться в благоухание».

– Ведь мы, европейцы, – Гастарбайтера понесло, – мечтаем о таком всеобщем мире, в котором все люди будут жить как братья, не зная коварства и злобы и разделяя как общую радость, так и общую грусть. Но сколько же времени пройдет до тех пор, пока это случится?

На всякий случай Бизневский обиделся:

– Вы, уважаемый господин посол, подчеркнули в своей речи слово «европейцы». А мы, русские, – что, по-вашему, не Европа?

– Так вы же не русский.

– Какая разница. Ну, россияне…

– Я не хотел вас обидеть.

– Нет-нет. Говорите все как есть – начистоту. Без всяких ваших там околичностей.

– Так я и говорю. Вне всякого сомнения, Россия – Европа. Просто не совсем обычная. Другими словами, не такая, как все остальные страны, в нее входящие.

– Скажите, пожалуйста, герр Гастарбайтер, вы мне как-то говорили, что закончили в свое время в Вене дипломатическую академию. Так вот, вопрос следующий: преподавали ли вам в том достойном академическом заведении физкультуру?

– Ну а как же. У нас были ежедневные занятия спортом, а в конце каждого семестра мы сдавали что-то вроде зачета с нормативами. А к чему вы это спросили?

– У вас очень гибкий спинной хребет.

– Это правда. И у меня есть этому объяснение и даже в некотором смысле – оправдание. Спинной хребет дипломатического чиновника моего ранга должен обладать не только способностью всячески изгибаться, но также еще и извиваться во всех направлениях. Заметьте, все это необходимо в большей степени для соблюдения всех правил при проведении протокольных мероприятий и отнюдь не служит в целях проявления таких низменных чувств, как угодничество перед более сильными или богатыми.

– Вот теперь мне абсолютно все понятно.

– Что именно?