Фестиваль

В главной гримерной концертного зала царило нездоровое оживление. Полковник Сопылов, старший офицер Виталик и Ниндзя, сакраментально восседая на многочисленных коробках и ящиках с провизией и напитками, приготовленных для вечерних торжеств, обсуждали ближайшие перспективы развития военного дела в родной стране.

– Авторитет армии в ближайшее время, несмотря ни на что, резко повысится, – сказал старший офицер Виталик. – Мне по секрету сказал об этом один высокий чин из Генштаба.

– С какой это стати? – Ниндзя, хотя и не имел офицерского звания, очень обрадовался такой новости.

– Тенденция такая.

– И она абсолютно понятна. – Полковник Сопылов радостно подбросил в воздух литровую бутылку водки. – Много народу поувольнялось – и в основном это, разумеется, или случайные, или слабые люди – а в войсках остались самые лучшие.

– Ниндзя понятливо кивнул головой и попытался пожаловаться:

– А меня в свое время не приняли в военное училище.

– Почему?

– Сказали, что у меня правое ухо плохо слышит.

– А левое?

– А левое – нормально. Воспринимает даже эротический шепот. Я им пытался объяснить, что в остальном зато у меня отменное здоровье. Ни тебе чесотки, ни сифилиса, ни других каких неприличных заболеваний.

– После таких объяснений они наверняка догадались, что ты слабоумный.

Ниндзя возмутился:

– Ну почему сразу – слабоумный? Просто у меня развитие всего в организме немного более позднее, чем у других. А потом я, кстати, был очень рад тому, что меня не приняли.

– Поясните свои слова, молодой человек, – заметив в словах диверсанта скрытый подтекст, потребовал объяснений полковник Сопылов.

– А чего пояснять? – Ниндзя насупился. – Вот, к примеру, меня всегда удивлял такой факт.

– Тебя еще что-то может удивить в этом мире?

– А почему нет? Вот, к примеру, этой весной – а она была, как вы помните, очень ранняя, – все офицеры на улицах ходили в зимней одежде. Ходили, потели, и никто не переодевался в летнее, поскольку не было команды министра обороны. А министр сначала был в ответственной длительной командировке за рубежом, а вернувшись из нее, вероятно, от усталости сразу ушел в длительный запой.

– Что ты плетешь? – Полковник достал из кармана несвежий платок и с негодованием высморкался. – Кто тебе сказал подобную, противоестественную глупость?

– Имя этого человека я раскрыть не могу, но дело сейчас абсолютно не в этом.

– А в чем?

– Выйдя из запоя, министр пошел в отпуск и уехал на два с половиной месяца в то же место, где был в длительной командировке. А когда возвратился, то…

– …опять ушел в запой, – догадался старший офицер Виталик.

– Правильно! Но это еще не все. Всю весну и начало лета военные проходили в зимней одежде, я это сам видел.

– Ну и что? – Полковник Сопылов высморкался еще раз. – О чем это говорит? Только об одном – о хорошей дисциплине в наших Вооруженных силах.

– Так-то оно так. Но все равно возникает вопрос: за что же люди столько времени бесплатно потели?

– Потому что дураки. Потому что про смекалку воинскую забыли и поэму Александра Трифоновича Твардовского давно не читали.

– Абсолютно с вами согласен, товарищ полковник, – поддержал Сопылова старший офицер Виталик. – Они могли бы ходить, к примеру, в зимней верхней одежде, но без кителей под ней.

– А в чем бы они тогда ходили в помещении? – не понял Ниндзя.

– В них бы и ходили. Дурачок, китель же не обязательно на себя надевать, его можно носить с собой в большой сумке или рюкзаке.

– Так ведь без него будет холодно.

– А шинель на что?

– А что – верно. Здорово ты придумал.

В это время в гримерную быстро вошел Сергей Сергеевич, присутствующие встали.

– Где Клаус?

– Курит на лестнице с двумя женщинами: работницей КЗЧ и музыкальным критиком.

– Что за критик? Откуда она взялась?

– Понятия не имеем, – за всех ответил старший офицер Виталик. – Пришла, показала удостоверение члена Союза композиторов и поинтересовалась, как и вы, местом нахождения младшего Гастарбайтера. У нее еще фамилия какая-то странная.

– Случаем, не Гоннобобель?

– Во-во! Я помню, что-то в фамилии с собаками связано.

– А при чем здесь собаки?

– Не знаю. – Виталик фамильярно потрепал Ниндзю по затылку. – Когда она представилась, я почему-то сразу подумал о четвероногих друзьях человека. Ну, согласитесь… Гоннобобель… Созвучно ведь немного бобику…Или барбосу.

– В общем, наверное, – согласился Флюсов. – Для военного у тебя слишком развито ассоциативное мышление. А на какой они лестнице?

– Пойдемте, я покажу. – Ниндзя вытащил руки из карманов и решительно шагнул к двери.

На самом деле совсем не симфоническо-авангардные изыски волновали сегодня музыкального критика, она приперлась сюда лишь в надежде решить главные вопросы своей жизнедеятельности – финансовые. Увидев писателя-сатирика, она обиженно надула губы: