Фестиваль

– Вот какие у нас кадры! Ну, свет Иван Григорьевич!!! Ай молодец, а с виду такой скромняга…

Теперь уже радовались все. Смеялся главный спонсор Александр Александрович Бизневский, дружно визжали отец и сын Гастарбайтеры, тискающие с двух сторон девушку маляршу, а Сергей Козик в восторженном припадке даже подбросил вверх под потолок хрустальный фужер, как будто бы тут же собирался пальнуть в него из какого-либо огнестрельного оружия.

Все стали ожидать неизбежной гибели фужера ввиду его столкновения с полированным полом, но этого не произошло – вынырнувший неизвестно откуда колдун Кулебякин ловко поймал его в воздухе и, сунув в карман, с добродушнейшим видом обратился к собравшимся:

– Дамы и господа, я хочу зачитать приветственное послание в адрес оргкомитета фестиваля авангардной музыки от моего многочисленного семейства в лице шести братьев Кулебякиных. Как вам известно, все шестеро мы – Николаи Ивановичи… – Деревенский парень по фамилии Золупайло, только в прошлом году пополнивший ряды московской милиции, одной рукой зажав ему рот, другой несколько раз стукнул колдуна сверху по голове и поволок в направлении своего начальства, пробавлявшегося невдалеке за отдельным небольшим столиком дармовыми спиртными напитками.

– Как они с ним круто… – посочувствовал Кулебякину Иван Петрович, уже разнявший своих ведущих актрис – Дудина совсем было успокоилась, а Анастасия Бланманже еще шипела, размазывая по лицу остатки химических подтеков от косметики.

Валерия помогла сопернице подняться с пола и, обняв за худые плечи, куда-то увела.

Михаил Жигульский, пробравшийся в президиум к находящейся в окружении иностранцев малярше, задал ей несколько коварных вопросов, на которые внятных ответов так и не получил, – малярша была стопроцентно та, но ни Жигульского, ни недавнего совместного с ним приключения она не помнила. Михаил вернулся на место и, доложив ситуацию Кабану, принялся с ним спорить в очередной раз, кто кому должен.

Где-то невдалеке раздался выстрел, это пытался покончить счеты с жизнью разведчик-предатель Станиславский, иронией судьбы случайно уличенный Ириной Львовной в измене Родине. Сказалась слабая боевая подготовка генерала – он промахнулся и теперь пребывал в состоянии транса на кафельном полу мужской туалетной комнаты.

Поступок колдуна напомнил Сергею Сергеевичу, что пора зачитать целую пачку правительственных телеграмм, поступивших в адрес фестиваля и его руководства. Особо всех порадовала весточка от первого лица правительства России и главы Кремлевской администрации.

– Ну что ж, Саныч… – Флюсов приблизил свою довольную физиономию почти вплотную к лицу спонсора и идейного вдохновителя фестиваля. – По-моему, все здорово. Заказчики вроде бы довольны, народ ликует… Осталось нам претворить в жизнь все ваши финансовые обещания и можно разбегаться в разные стороны…

– Подожди еще, Сергей Сергеевич, – мрачно буркнул Бизневский. – Папаша Гастарбайтер кое-чего не доделал.

Ну, старик, это уже не мое собачье дело. Это ваши взаимоотношения. Кстати, с твоей точки зрения можно ли приравнять немецкого ученого к боснийскому послу?

– Вполне.

– Тогда позволю себе напомнить тебе господина Шопенгауэра, как-то изрекшего, что немецкий ученый слишком беден, чтобы позволить себе быть добросовестным и честным. Ну, ты раньше времени не расстраивайся.

– Как же мне не расстраиваться, если в результате посольского волюнтаризма мои планы в значительной степени нарушены.

Сергей Сергеевич посерьезнел:

– Что такое твои планы по сравнению с мирозданием? Есть только один главный и единственный план – Божий. Он заключается в спасении человека. Бог любит вас, и у Него есть удивительный и прекрасный план вашей жизни. Бога и человека разделяет пропасть, возникшая в результате человеческого греха. Иисус Христос – единственный путь к спасению. Каждый из нас сам решает свою судьбу. Это в отношении жизни вечной…

Глава сорок четвертая

В массе своей участники фуршета разошлись около трех часов утра. Многочисленные автомобили из гаража Управления делами Президента, специально арендованные для финальной акции фестиваля, развозили их, унося в противоположные концы сонного ночного города.

Главный режиссер молодежного театра Иван Петрович Самокруткин отправился к себе домой вместе с дуэтом прим и артистом Сушковым в качестве клоуна. Степанида Маромой решила в данном случае не разделять дальнейшее всеобщее веселье и приглашение посетить режиссерский «чум» вполне осознанно проигнорировала.

Остановившись с каким-то нехорошим предчувствием возле двери своего подъезда, Самокруткин, секунду подумав, вежливо пропустил вперед себя отважного артиста Сушкова:

– Давай, Володя, посмотри, нет ли там врагов.

– Легко, Иван Петрович. – Насвистывая какую-то похабную мелодию, артист смело шагнул в темноту.

Через мгновение в подъезде раздался оглушительный взрыв.

– Помогите!!! – хором заорали Дудина и Бланманже. – Убивают!!!