Фиалок в Ницце больше нет

Воссияв, Ванечка чмокнул ее и, уверенный, что это начало их нового сближения, унесся прочь со своей рокершей, показавшей Саше сразу аж два средних пальца (с обгрызенными, покрытыми черным лаком ногтями).

Никакого сближения не будет – и ЗАГСА, конечно, тоже.

Пусть идет туда со своей рокершей: может, ей понравится принимать ванну со своим мужем и его любовником.

Вспомнив, что ей надо навестить этого самого незадачливого любовника, которого на днях выписали из больницы, Саша, взглянув на часы, отправилась на кухню.

Что ни говори, но жизнь в «Ване Гоге» шла своим чередом.

– Ты правильно сделала, что отказалась стать его женой, – заявил Илья через некоторое время. С ним об отмене свадьбы она не говорила и точно не хотела этого делать.

Саша усмехнулась.

– Но все же твердят, что это Ванечка меня бросил ради своей рокерши, у которой отец, как выясняется, главный гаишник Питера. У Ванечки, как я вижу, губа не дура.

Ну да, если уж рокерша, то с отцом-главментом.

Бородач Илья ответил:

– Раз он так на каждом углу твердит, значит, все с точностью до наоборот.

Похоже, она предвзято относилась к бородачу: человеком он был явно прозорливым.

– А теперь со своей новой пассией носится, а она тебе в подметки не годится.

– Ты что, захочешь, чтобы я снова сошлась с твоим сводным братом? – спросила Саша, и Илья качнул головой.

– Ему, кроме него самого, никто не нужен, мы это оба знаем. Но ты теперь свободна, поэтому… – Он замялся и добавил: – Выходи за меня!

Час от часу не легче! Не один брат Гогурин, так другой прикладывал неимоверные усилия, чтобы затащить ее в ЗАГС.

– Спасибо за крайне лестное предложение, но лучше не надо.

Нет, если Ванечку она любила, хотя и понимая, что он пройдоха, то к бородачу Илье она не испытывала ровным чувством ничего.

А ведь жизнь ей спас именно он.

– Точно не надо? – спросил он, тяжело дыша, и Саше даже стало его жаль.

Ну, совсем чуть-чуть.

– Думаю, что точно. Но я польщена твоим предложением и благодарю тебя за него. Но, думаю, дружной семьей нам так вместе и не жить.

Нет уж, сначала Федор, потом Ваня, а теперь Илья.

Это было бы чересчур!

Потянулись месяцы, полные однообразных действий. Квартира – «Ваня Гог» – квартира. Саша подала документы на отчисление: нет, в Репинку она уже никогда не вернется.

Потому что зачем?

Город, бывший Ленинградом, стал официально опять Санкт-Петербургом, они дружно отпраздновали в «Ване Гоге» новый, 1993 год, а Ванечка расстался со своей рокершей, которой отец строго-настрого запретил выходить замуж за невесть кого и, по слухам, даже отобрал паспорт.

Вроде бы она не была несчастна – но была ли она счастлива? Впрочем, кого это интересует; живи себе, и все.

Вот именно, живи.

По ночам Саша часто лежала с открытыми глазами, вспоминая прошлое. И чаще всего к ней приходили мысли о Федоре.

Где он сейчас, как он?

И с кем…

После шумной и утомительной смены в Рождество Саша наконец, заявившись домой, приняла душ (в той самой легендарной ванне: другой-то не было) и упала в постель.

Телефонный звонок разбудил ее, и она, резко подскочив, вдруг решила, что звонит дедушка.

И поняла, что тот скоро уже год как мертв.

Дедушку убили.

На проводе был бородач Илья, причем такой, каким она его еще ни разу не слышала: плачущий и истеричный.

– Ваня, Ванечка… С ним что-то не так. Приезжай сюда…

И повесил трубку.

Она даже не знала, куда именно ехать, но, сразу же собравшись, направилась в «Ваню Гога».

И, завидев «скорую», почувствовала, что ей делается дурно.

К Ване ее пропустили, когда она сказала, что его невеста. Ну да, и без пяти минут жена.

И стала бы ею, не заявись она тогда в неурочный час домой. Или как раз в урочный?

Все эти мысли теснились в ее голове, когда она, продравшись сквозь гудящую толпу (отчего-то весть о том, что с Ванечкой что-то приключилось, мгновенно распространилась по Питеру), наконец оказалась в той самой комнате, где когда-то пришла в себя после нападения маньяка.

Там, на все той же продавленной софе, он и лежал: с голой грудью, растрепанными волосами и таким одухотворенным лицом: прямо как ангел с фресок Фра Анджелико или картин Антонелло да Мессина.

И абсолютно, ну просто полностью мертвый.

Она уловила разговор фельдшера и водителя из коридора:

– Ну, типичный передоз, когда мы приехали, он был по крайней мере два часа мертв. Тут уже ничего не поделаешь, вот она, позолоченная молодежь! Теперь вот ментов надо дожидаться…

Саша задела ногой коробочку, как две капли воды похожую на ту, которую она выбросила тогда с балкона.

Ванечка быстро нашел себе новую: он всегда в своей жизни находил себе все новое.

В жизни, которая так нелепо завершилась.

Опустившись рядом с ним на колени, Саша поправила его густые волосы и поцеловала в холодеющий лоб. А затем заплакала, положив голову на голую грудь.

Бородач Илья все никак не желал поверить, что его сводный младший брат умер. Спрашивал, что говорят врачи. Прерывал ее, когда Саша пыталась донести до него правду.