Фидеизм и наука

Однако неоплатоническая «рационализация» магических операций и взглядов не отменяла первобытной магии ритуально-словесного действия мага, а наоборот, превозносила его, отбрасывая собственно химические знания и умения. Для алхимика нужны были не объективные знания и приемы, а совсем другое: владение магическим словом и действием, материализующимся в конкретном магическом инструменте и подчиняющим стихии воле алхимика. Вот подлинный образчик магического действия алхимика, добывающего «философский камень» — сверхъестественную панацею от всех человеческих бед: «Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми, сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится в зеленого льва. После этого прокаливай сильнее, и она превратится в красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной бане... и ты получишь безвкусную флегму, спирт и красные капли. Кимерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост»[34].

Словом, первобытная магия, анимизм и дуализм, соединенные с понятиями религиозно-философского мистицизма, — такова сущность алхимии. Естественно, что она представляет собой не «учение о трансмутации металлов и элементов», не «первую в истории химическую теорию вещества», а совокупность магических церемоний и ритуалов, связанных с верой в существование сверхъестественного мира, основанных на убеждении в реальности попыток влиять на материальные субстанции сверхъестественными средствами: философским камнем, колдовством, заклинаниями, молитвами и т. п. На это указывал Ф. Энгельс, подчеркивавший, что «существует очень тесная связь между алхимией и религией. Философский камень обладает многими богоподобными свойствами, и египетско-греческие алхимики первых Двух столетий нашего летосчисления тоже приложили свою руку при выработке христианского учения...»[35].

Алхимические верования в большинстве случаев тормозили развитие химии. Например, мистические представления о природе химических веществ за полторы тысячи лет так и не дали возможности их приверженцам убедиться в неверности их взглядов на состав материальных тел. Они считали, что все тела состоят из серы, ртути и соли. А ведь уже один тот факт, что золото ни при каких воздействиях огня не распадется на составные части, опровергал подобные взгляды. Но чтобы признать этот факт, следовало прежде отбросить алхимические представления, но именно этого и не могли сделать алхимики.

По мере того как разрабатывались объективные эмпирические методы исследования вещества, ученые разоблачали ложность мистических воззрений на химический состав тел. Вера алхимиков в то, что в природе существует только семь элементов, соответствующих семи планетам, им симпатизирующим, препятствовала открытию новых элементов. Сама терминология алхимических сочинений затуманивала рациональное познание, препятствуя передаче даже реально открытых явлений другим поколениям[36].

Естественно поэтому, что алхимия как оккультное знание никакого отношения к науке не имела. Алхимия противоположна и враждебна научному знанию и. является, как и религия, пустоцветом на живом, вечном, здоровом древе познания. По своему генезису и содержанию она родственна религии, является частью магии.

Помимо истории астрономии и химии внимание буржуазных авторов привлекает и прошлое математики. И это понятно, ибо математика имеет исключительно большое значение для современного естествознания. Доказать оккультный характер происхождения этого фундамента — значит доказать магические истоки всего здания, т. е. современной науки. Вот почему буржуазные ученые, философы, теологи и мистики-оккультисты пишут, что «как химия вырастала из алхимии, а астрономия из астрологии, так и рациональная математика выросла из системы мистических верований прошлого» имевшей различные названия, одним из которых было «адьмакаббала» или «каббала».

Очевидно поэтому, что критика фидеистических и идеалистических измышлений в области истории математики имеет крайне важное значение для дальнейшего развития теории и практики научного атеизма. Появление понятий «число», «величина», «количество», «мера» означало столь же важный этап в развитии сознания, что и появление слова, речи. Видимо, поэтому числовые и геометрические символы в древности наделялись сверхъестественной силой, выступали в качестве элементов и объектов религиозно-магических культов, обожествлялись.