Fidem

Химмельрейх. Гримберт попытался напрячь память, чтобы выудить детали, но ощутил лишь расползающееся под правым виском пятно мигрени. Он слышал это имя. Кажется, не так давно, уже после того, как сам сделался раубриттером. Возможно, они с Берхардом встречали «Беспечного Беса» и его хозяина, плутая между баварскими феодами в попытке предложить свои услуги местным князькам?.. Едва ли. Шварцрабэ был не из тех, кого легко забыть. Кроме того, он ни разу не обмолвился о том, что им приходилось встречаться.

Возможно, я встречал не носителя этого имени, а его след, решил Гримберт, тот поток излучения, что оно оставляет за собой во всемирном эфире. Кто-то в трактире, где они сидели с Берхардом над дрянной похлебкой, мог упомянуть про старую тяжбу лазаритов с родом фон Химмельрейхов, или досужий сплетник, подсказывавший дорогу, обронил его случайно, вот оно и засело в памяти…

Хуго фон Химмельрейх. От этого имени несло чем-то недобрым, как от контейнера с биоопасными материалами, но Гримберт не мог поручиться за то, при каких обстоятельствах и в каком контексте его слышал. Они с Берхардом преодолели многие тысячи километров за эти годы, встретили тысячи людей, выпустили без счета снарядов. Может, судьба никогда и не сводила его с человеком, носящим подобное имя, просто изношенный сверх всяких пределов рассудок, привязанный к стальному телу и выработавший свой моторесурс, сбоит, подсовывая хозяину ложные воспоминания…

Как скоро он сделается настолько ненадежен, что погубит его и «Серого Судью»? Как скоро Гримберт не сможет на него рассчитывать, как отказывался рассчитывать на ненадежных исполнителей в своих планах? Как скоро…

– Значит, вы проникли в монастырь не для того, чтобы исследовать пятку? А для чего? Чтобы отомстить ордену Святого Лазаря?

Шварцрабэ поморщился:

– Прискорбно думать, что вы видите во мне идиота, сир Гризео. С каких пор человек без денег и влияния, не располагающий ни вассалами, ни даже оруженосцами, управляющий ветхой развалиной вроде «Беспечного Беса», способен бросить вызов ордену Святого престола? Конечно, будь у меня «Керржес», многое могло бы сложится в мою пользу… В высшей степени досадно, что у меня его нет. Я в самом деле проник в Грауштейн как паломник, но только потому, что надеялся разузнать что-то о его внутреннем устройстве. О делишках, которые он ведет, прикрываясь христианским смирением и гнойными язвами. О его слабых местах. О новом приоре, который поставлен орденом управлять монастырем.

Гримберт встрепенулся. Несомненно, Шварцрабэ плодотворно провел последние дни, вызнавая, вынюхивая и выведывая. Возможно, используя свой талант, он собрал груды полезнейшей информации, которой позавидовал бы орден госпитальеров или монахи-картезианцы. Грязные церковные тайны, которые святоши так любят заметать под ковер, дрянные секретики изъязвленных лепрой братьев… Но сейчас его интересовало не это.

– Приор Герард. Что вам удалось разузнать про него?

Шварцрабэ досадливо дернул головой:

– Я давно заметил, что вы к нему неровно дышите, старина. Старые счеты, а? Впрочем, плевать, не мое дело. Приор Герард… Боюсь, ничего особенного я про него сообщить не могу. Слишком мало времени, чтобы подобрать ключи ко всем замкам, а некоторые замки тут чертовски непросты. Он хитер – для лазарита, конечно. По крайней мере, мозги еще не изгнили в его черепе. А еще отважен и весьма неприятен в гневе. Чувствуется боевое прошлое. У меня была возможность рассмотреть его «Вопящего Ангела» вблизи – потрясающая картина! Сигнумов больше, чем заклепок в теле «Беспечного Беса!». Я слышал, свою молодость он провел где-то на восточных рубежах, сражаясь с еретиками. И, видно, проявил в этом достаточно доблести, но недостаточно такта, если оказался сослан в эти суровые края.

– Сослан? – Гримберт мгновенно насторожился, точно слова, небрежно произнесенные Шварцрабэ, замкнули какую-то схему, мгновенно наэлектризовав чувства. – Я думал, он по своей воле удалился с континента. Искал местечко поспокойнее и подальше от людских страстей. Или даже… бежал.

– Бежал! – Шварцрабэ пренебрежительно хмыкнул. – Как бы не так! Решение приора Герарда обосноваться здесь, в Грауштейне, было не вполне его собственным. Это было решение капитула ордена Святого Лазаря.

– Это вы тоже расшифровали из сигнумов на броне «Ангела»? – поинтересовался Гримберт не без язвительности.