Фигуры света

В кружке Моберли Персефона в то время была излюбленной темой, но Моберли создал неоднозначную и сложную ее вариацию, передав через подростковую угловатость своей дочери всю межмирность центральной фигуры. Спускаясь в ад, его Персефона оглядывается на мать – на зрителя, на художника – за пределами картины. Здесь нет ни цветов, ни плодов, никаких рогов изобилия, и Моберли, что для него весьма необычно, уделяет больше внимания пейзажу подземного мира, нежели женскому образу. Ноги ведут ее в пещеру с тенями, с темными фигурами во тьме, которые не каждый зритель сумеет разглядеть. Осенний мир, который она покидает, уже охвачен тленом. Три листка – три тонких, как вены, скелетика – кружат на переднем плане, поникшие деревья стоят обнаженные, неподвижные. Птицы не поют. Здесь больше незачем оставаться, и она смотрит на этот мир таким опустошенным взглядом, возможно обернувшись в последний раз не к нему, а к матери Деметре, которая давно ушла.

* * *

Здесь душно. Перед началом выступления миссис Батлер[11], когда люди еще проталкивались меж рядов в поисках последних свободных мест, какой-то мужчина, вскарабкавшись на стул, открыл окна. Алли вертит головой, задевая шляпкой мамино плечо. Сзади толпятся стоящие слушатели, еще ряда три, и мужчины, и женщины, чьи юбки спорят друг с дружкой, будто плохо подобранные цветы в букете.

Мама склоняет голову, шепчет:

– Слушай, что она говорит, Алли.

Алли слушает. Миссис Батлер рассказывает, что происходит в Париже, откуда она только что вернулась. Police des Moeurs (полиция нравов, думает Алли, вот только moeurs означает еще и «уклады»; возможно, эта двусмысленность поможет ей что-то понять о французах?) рыщет ночами по улицам, хватают всех, кто может быть уличен в проституции, то есть всех женщин, которые не могут доказать, что они не проститутки. Одетым в штатское платье полицейским, которых набирают в основном из отставных солдат, необходимо выполнить определенную норму. Даже присутствие мужа не считается убедительным доказательством добродетельности, и поэтому в полиции оказались несколько высокородных дам с безупречной репутацией, которые просто шли по улице к своему экипажу после спектакля или бала. Миссис Батлер рассказывает собравшейся публике о молодой матери, у которой захворал ребенок, когда ее муж, железнодорожный служащий, уехал по рабочей надобности в другой город. Ребенку становилось все хуже и хуже. Мать решила сбегать за доктором, хоть для этого ей и пришлось оставить ребенка на полчаса одного в колыбельке, но на улице ее схватили полицейские, связали, затолкали в фургон с попавшимися им в тот вечер другими женщинами и отвезли в Сен-Лазар, где женщин подвергают насильственному осмотру, якобы для того, чтобы диагностировать у них венерические заболевания, назначить лечение и не позволять им более заражать парижских джентльменов. И хотя эта женщина немедленно согласилась на осмотр, чтобы вернуться к ребенку, ее продержали взаперти пять дней. Ребенок, голодный и беспомощный, умер в одиночестве. Agents des moeurs обязаны произвести определенное количество арестов в день. Когда на улицах бывает мало женщин, полиция по ночам вламывается в дома бедняков, требуя предоставить им доказательства того, что хозяйка дома имеет законные средства к существованию. Но как это докажешь в три часа ночи? Поэтому парижские швеи и торговки частенько выпрыгивают в окна, заслышав у дверей полицию.