Филипп Август

Тогда начался ряд осад и стычек, где всякий искусный в этом роде войны рыцарь нашел возможность отличиться. Но никому судьба не оказывала столько благоприятных случаев, как рыцарю де Куси. Во всех повествованиях, разносившихся от замка к замку, беспрерывно произносилось его имя, и не проходило недели, чтобы в замок Ролльбуаз не приходили вести, в которых подвиги рыцаря де Куси занимали видную роль.

Между тем Иоанн Безземельный тоже не оставался в бездействии. Он видел, что ему одному не устоять, и потому хлопотал войти в союз с иностранными державами – опасность этого союза Филипп Август давно уже предвидел. Хлопоты Иоанна увенчались успехом, хотя папа, еще прежде рассорившись с ним, отказался помогать ему.

К весне союз был заключен, приготовления окончены, и Оттон, германский император, Ферран, граф Фландрский, герцоги Брабантский и Лимбургский; графы Голландский, Немурский и Булонский, иные из них независимые от Франции властелины, другие же вассалы короля Филиппа, угрожали Франции на берегах Шельды во главе стопятидесятитысячной армии, тогда как Иоанн Безземельный бросился в Пуату с многочисленным отрядом брабантов и новобранцев.

Хотя все эти приготовления делались в тайне, однако ни цель, ни размах их не ускользали от проницательности Филиппа Августа. Давным-давно он изготовился к противодействию, и его ленные и подленные вассалы, собранные в Саксонии, предоставили в его распоряжение мощную и воинственную армию в восемьдесят тысяч человек.

Король сам пожелал сделать смотр своему войску, и по мере того, как мимо него проходили вассалы во главе своих отрядов и ополчения, выставленные городскими общинами, которым он всегда оказывал покровительство и которые по этому случаю привели сильное подкрепление, – в сердце его укреплялась надежда выйти победителем из этой борьбы.

Немедленно выступив в поход, он двинулся навстречу союзникам, которые проникли во Фландрию. Через несколько дней он был в Турне, где узнал, что император Оттон расположился лагерем в двух с половиной милях от города близ Мартена.

Несмотря на численное превосходство неприятельской армии, король решил завтра же дать сражение, надеясь, что, застигнув врага врасплох, он помешает ему соединить все свои силы и тем самым сведет на нет его преимущество в количестве воинов.

Были и другие причины, заставлявшие его спешить. Многие из вассалов, следовавших за ним по принуждению, толковали уже о том, как бы покинуть его, и он боялся, что дальнейшее промедление увеличит число недовольных.

Решившись атаковать неприятеля, Филипп немедленно приступил к окончательным приготовлениям. До наступления ночи с ними было покончено, и король возвратился в замок. Тут он ожидал своих баронов, созванных на военный совет. Задумчиво прохаживался государь взад и вперед, обдумывая, может быть в тысячный раз, все случайности победы и поражения, когда Герен поднял портьеру и вошел.

– А! Так это вы? – сказал король нетерпеливо. – Что за причина привела вас?

– Государь, простите, что обеспокоил вас. Но я сейчас допрашивал шпиона, который принес из неприятельского лагеря очень важные новости, так я и подумал, что вам интересно самому послушать.

– Известен ли вам этот человек? Вы знаете, что я не люблю шпионов.

– Наверное сказать не могу, где встречал его, а между тем черты его мне знакомы. Он уверяет, что в Туре вступил на службу в армию принца Артура и представляет такой верный отчет всем подробностям взятия Мирбо и поражения, за тем последовавшего, что невозможно сомневаться в его словах. Он уверяет, что был тогда взят в плен графом Солсбери, который и оставил его у себя на службе, но он, узнав о приближении нашей армии, воспользовался первым случаем, чтобы перебежать к нам.

– Прикажите ему войти, Герен. Я допрошу его, если вам это хочется.

Герен приподнял портьеру и махнул рукой высокому и крупному человеку, волосы которого были коротко острижены, зато имелись длинная борода и огромные усы, что придавало ему такой странный вид, что Филипп невольно воскликнул:

– Как ты смеешь, негодяй, называться французом? Ты какой-нибудь поляк?

Первые слова, произнесенные этим человеком, доказали, что это действительно француз, свою же странную наружность он приписал фантазии графа Солсбери.

– Хорошо, отвечай на мои вопросы, – сказал король, устремив на него строгий взор. – В какой части лагеря находятся войска графа? Предупреждаю тебя, что я обо всем имею самые верные сведения, и если ты будешь обманывать, то смерть твоя неизбежна.

– Его войско находится между полками императора Оттона и графа Голландского. Не затем явился я к вам, чтобы обманывать, государь, но чтобы служить вам.

– Ты говоришь правду, по крайней мере, в этом случае. Еще вопрос, и тогда я выслушаю тебя. Какие войска стоят позади герцога Брабантского и какова их численность?

– Это войско герцога Лотарингского, и уверяют, что там находится девятьсот рыцарей и семь тысяч пехотинцев.

– Хорошо. Вижу, что ты располагаешь точными сведениями. Теперь рассказывай, но будь осторожнее в словах: ты мне головой отвечаешь за них.