Филипп Август

Они были вдвоем, и Жоделль, по-видимому, не совсем обрадованный перспективой путешествия в обществе шута, пришпоривал лошадь, чтобы избавиться от этой чести. Но Галлон, сидя на огромной серой кобыле, хорошо приученной исполнять все его прихоти, упорно держался рядом с брабантом, ни на пядь не пуская его вперед.

– Да что ты пристал ко мне, противный шут? – закричал наконец Жоделль, потеряв терпение. – Будь спокоен, мы еще повидаемся с тобой, но сегодня у меня нет времени с тобой болтать. Я спешу. Да будут прокляты эти глупые саксонцы, которые выпустили тебя, несмотря на мое строгое приказание стеречь тебя получше.

– Ха-ха-ха! – загоготал Галлон – Нет, приятель, ты так хлопочешь, чтобы расстаться со мною, но тебе не улизнуть! Впрочем, ты неблагодарная скотина! Как же это, два дня тому назад я открыл тебе все тайны Куси, за шесть месяцев перед этим избавил тебя от виселицы, а ты сегодня отказываешься от моего приятного общества? Клянусь честью, этак может опротиветь всякая добродетель.

Жоделль промолчал, зато Галлон не закрывал рта.

– Так ты приказал своим любезным саксонцам не спускать с меня глаз? А не тут-то было, ха-ха-ха! Ты даже внушал им мысль, что они могут сжечь и меня и мою кобылку, потому что она, по твоим словам, такая же чертовка, как и я, а они, добряки, рассказали мне всю твою историю. Ха-ха-ха! Ну, право, честный Жоделль, не везет тебе! Ну да, вот и я опять с тобою. Я соблазнил твоих друзей красотою своей физиономии, и они отпустили меня из любви к моему носу. Ну, сам посмотри на него и скажи беспристрастно: можно ли противостоять его прелестям?

С этим вместе Галлон скорчил самую противную рожу.

– Да не торопись, пожалуйста! Ну право, только понапрасну хлопочешь. Я не расстанусь с тобой до тех пор, пока выведаю, что ты хочешь сделать с тем пакетиком, который припрятан у тебя под панцирем. Ха-ха-ха! Говоришь ты не напрасно, что я черт – Куси вот приколотил меня, а я отплатил ему с лихвой. Теперь твоя очередь. Впрочем, Куси может подождать.

– Не видать тебе твоего Куси, дурак! – закричал Жоделль с бешеной радостью в глазах. – Я тоже расплатился с ним за меткий удар и еще за кое-что другое. Я сам слышал, как было приказано отрубить ему голову. Ага, какова штука? Что ты на это скажешь, фигляр?

– Ах ты, дурак! – воскликнул Галлон, помирая со смеха. – Ах ты, скотина! Идиот ты эдакой! И ты думаешь, что я допустил бы тебя сыграть эту штуку с Куси, что я сам дал бы тебе средства так дерзко пошутить с ним, если бы не имел намерения укрыть буйную головушку моего мясника, моего христианского головореза? Господи, как эти разбойники стали глупы в нынешние времена!

– Не так глупы, как ты воображаешь, сатана! – проворчал Жоделль, поднося руку к кинжалу и отыскивая случай втихомолку проткнуть шута.

Но Галлон был кос и одним глазом не выпускал из вида брабанта, хотя притворялся, будто смотрит вдаль, а Жоделль не осмеливался прямо напасть на него, зная по опыту, какими фигляр обладает силою, ловкостью и хитростью. Он рассчитал, что будет благоразумнее притвориться, и потому, как будто развеселившись, спросил у него:

– Но как же ты за дело взялся, чтобы укрыть своего любимца от гнева короля?

– Ну а как ты, храбрый Жоделль, принимаешься за дело, чтоб изловить воробьев? Ты, верно, подбросишь им хлебных крошек, чтобы приманить? Ну и я также. Клянусь святым Крестом, как это говорит Куси, я сочинил ему апрельскую рыбку, которая приманила его к реке. Ха-ха-ха! – видите ли, ему надо остановить отряд, будто направляющийся во фланг королевской армии, но в сущности находящийся только в моем воображении. Ха-ха-ха!

– А если он не на шутку существует! – воскликнул Жоделль, рассвирепев. – Так это ты открыл своему господину то, что я тебе сообщил два дня тому назад, когда мы вместе пили? Берегись, дурак, а не то я познакомлю тебя с моим кинжалом, если не будешь держать язык за зубами.

– Так, видно, я правду сказал Куси, когда наговорил чепуху о старом Жюльене и красавце Гийоме, которые поспешают по ту сторону с десятью тысячами воинов? Ха-ха-ха, вот вышла славная штука! Полно, разбойник, полно! Не берись за кинжал, а не то всажу я тебе свой в ребра и брошу тебя на дороге, как падаль во рву. А ведь Куси, если догадается захватить с собою все танкарвильские копья, так ему нипочем будет одним глотком скушать и папеньку, и женишка, а потом жениться на богатой наследнице. Да только будет ли он мне благодарен? Не думаю. И все еще зовет меня дураком! Ха-ха-ха! Но куда это ты направляешься, благородный Жоделль? На рассвете дня я видел всю императорскую армию на ногах, и сдается мне, что они пойдут отрезать дорогу королю Филиппу при переходе в Бувин. Уж не гонцом ли ты отправлен с весточкой к сиру Жюльену и красавчику Гийому, чтобы те сообща с герцогом Лимбугрским напали на королевский арьергард? Ха-ха-ха! Но они все будут изрублены, как котлетки! Видно, надо мне в объезд отправиться, чтоб обобрать мертвых.