Филипп Август

Король Филипп всех принимал благосклонно и даже решился поддерживать их всей своей властью, потому что Иоанн Безземельный не прощал ему убежища, предоставленного герцогине Констанции и ее сыну. Будучи крупнейшим вассалом и, следовательно, естественным союзником папы, он посредством интердикта приобретал страшное оружие против своего сеньора. По всем этим причинам дело мудрой и предусмотрительной политики требовало предупредить опасность и низвергнуть грозного врага.

Несколько дней спустя после созыва собора в Дижоне Филипп пригласил к себе баронов из Анжу и Пуату для принесения присяги новому герцогу и, желая придать больше блеска и торжественности этой церемонии, в этот самый день лично произвел Артура в рыцари.

Блистательно было это торжество, для которого Филипп приготовил самую роскошную обстановку. Благородная осанка Артура, его прелестная наружность, сверкающий взгляд, в котором горела пылкость Плантагенетов, привлекли к нему сердца баронов, и когда король Филипп, в качестве восприемного отца нового рыцаря, взял его под руку и вышел с ним из часовни, со всех сторон раздавались восторженные крики и рукоплескания.

В обширной зале совета Филипп Август занял место на троне, Артура же посадил по правую руку и, обращаясь к баронам, последовавшим за ним, произнес следующую речь:

– Рыцари и бароны Анжу и Пуату! К вам прежде всего относится моя речь! Уступая просьбам вашим, многократно повторяемым, избавить вас от гнета узурпатора престола и возвратить вам законного властелина, мы вручаем вам нашего возлюбленного брата Артура Бретонского. Берегите его, как следует храбрым рыцарям, докажите, что вы честные и верные подданные, потому что он ваш законный государь, как сын Жоффруа Анжуйского, брата которого, Иоанна, вы изгнали. Вследствие чего мы, Филипп, король французский, призываем вас принести присягу верности вашему законному властелину.

Бароны пришли в сильное волнение, и сир де Лузиньян, предводитель мятежных баронов, наиболее ненавидевший короля Иоанна, выступил вперед и, преклонив колено перед Артуром, сказал:

– Я, Гуго ле Брен, сир де Лузиньян и граф де Ла-Марш, приношу присягу верности Артуру Плантагенету, моему верховному властелину по праву рождения, за исключением прав короля французского. Я даю обет служить ему, как подобает верному вассалу, платить за него выкуп в случае, если он попадет в плен, и предоставлять в моем жилище почетное убежище его жене и детям.

Тогда Артур взял его за правую руку, поднял и поцеловал в правую щеку. Затем все бароны по очереди подходили к престолу и произносили такую же присягу верности Артуру.

– А теперь, рыцари и бароны, – сказал Филипп, когда последний из них поднялся, – хоть я вполне уверен в вашей храбрости и верности, и не сомневаюсь, что с помощью Бога и вашего права вы без труда одолеете и обратите в бегство похитителя престола Иоанна и его шайку грабителей, однако я не желаю без некоторого вспомоществования отпустить моего благородного брата и крестника по рыцарскому достоинству. Итак, Артур, – продолжал он, обращаясь к молодому герцогу, – выбирай кого хочешь из моих баронов, чья помощь будет для тебя наиболее приятна, и клянусь честью, я сочту своим врагом того, кто, будучи назначен тобой, откажется помогать тебе всеми своими силами и средствами.

– Если ваше величество предоставляет мне выбор, – отвечал Артур с живостью, – то я прежде всего назову сира де Куси, того храброго рыцаря, который остался победителем на турнире Шампо и был тогда же представлен вами мне.

– Сегодня же пошлю за ним, Артур, и для того чтобы он имел свиту, достойную твоего сана, я отдаю ему под начальство вассалов Танкарвильских, теперь перешедших в мое владение, и кроме того, роту брабантов с жалованьем из моей казны. Но кого еще желаешь ты избрать?

– Я избрал бы Гуго де Данпьера и сира де Боже, – отвечал молодой герцог, окинув взглядом обоих баронов, – если бы только был уверен, что они согласятся сопровождать меня.

– Я ручаюсь за них! – воскликнул король.

– И совершенно справедливо, государь, – сказал Гуго де Данпьер, – потому что я всегда готов вскочить на седло за правое дело. Мне надо двадцать дней, чтобы созвать моих вассалов, но на двадцать первый день я буду в городе Туре с шестьюдесятью храбрыми рыцарями.

– А я, – воскликнул сир де Боже, – явлюсь туда и в тот же день с двумястами славными копьеносцами.

– Много благодарен, благородные рыцари! – воскликнул Артур, сильно обрадованный. – С помощью вашей и моих храбрых баронов я не знаю такой опасности, на которую не пойду без страха.

Многие рыцари, назначенные юношей по настойчивому желанию короля, приняли это назначение также восторженно, после чего юный герцог встал со своего места и смешался с толпой знати.

Пока он выражал ей свою благодарность, а Филипп диктовал секретарю письмо к Куси, опустевшие места вдруг оказались заняты вновь прибывшими архиепископом Реймсским, епископом Парижским и многими аббатами.

– Вы опоздали, господа, – сказал король, бросив на них неблагосклонный взгляд, – церемония уже кончилась.