Филипп V. Взлет и падение эллинистической Македонии

Нетрудно вообразить, как задели Филиппа нападки римских прихвостней, которые сами не понимали своей роли – роли подготовителей чужеземного ига. Но царь взял себя в руки и нашел слова для ответа. Беседу приводим по Титу Ливию.

Поставив одну ногу на борт и уперев руку в бок, Филипп выкрикнул, обратясь к Александру:

– Твоя речь по лживости достойна этолийца! Ясно, что никто не хочет вредить союзникам! Но обстоятельства иногда вынуждают нас действовать вопреки желанию. Я сжег фессалийские города на границе, чтобы не пустить в страну римлян…

Тут его перебил этолийский стратег Феней.

– Прекрати пустую болтовню! Надлежит не разговорами себя утешать, а драться с врагом или покоряться сильнейшему!

– Это и слепой видит! – насмешливо воскликнул Филипп в ответ. Феней страдал близорукостью. Он не видел ничего в трех шагах. Это знали все. Стрела попала в цель. Вокруг рассмеялись этой сомнительной шутке.

– Отвечу на другие обвинения, – продолжал царь. – Да, я ходил войной на этолийские города на юге Фракии. Но лишь ради того, чтобы их не захватили дикие фракийцы с севера. Я спас города от нашествия варваров!

– А азиатские города от кого спас? – не выдержал Александр.

– В Азии пришел я на помощь своему союзнику, вифинскому царю Прусию. Вы против него воевали и грабили его земли. Хотя знали, что он мой друг. Вероятно, вам было наплевать на договоры?

– Это наше право – брать добычу там, где хотим… – буркнул Феней.

– Междоусобная война – нелепый закон, приносящий беды Элладе, – запальчиво ответил Филипп. – Много раз просил я ваших старейшин отменить его. Но вы отвечали отказом. И грабили людей в мирное время. А теперь, когда вам дали отпор, возмущаетесь этим!

Тит вмешался в беседу и заявил, что ничего не знал о таком позорном обычае.

– Вот-вот! – заметил Филипп. – У них нет границ между войной и миром! А теперь они требуют от меня очистить Элладу. А сами этолийцы не имеют земель в коренной Элладе. Вот и думаю: значит ли это, что по уговору я могу забрать их земли себе?

Тит Фламинин рассмеялся этой шутке. Филипп был в ударе. Он продолжал:

– Теперь о Пергаме, Родосе и ахейцах. По справедливости – это они нам должны отдать захваченные корабли. Не мы первые подняли оружие, а они. Это знают все. Но я хочу мира. Поэтому отдам и область Перею, что напротив Родоса, и трофейные корабли. Разрушенных клумб и срубленных деревьев возле Пергама я восстановить не могу, но обязуюсь послать туда садоводов.

Тит опять рассмеялся.

– Я продолжаю, – заявил, приободрившись, Филипп. – Скажу об ахейцах. Это были друзья моего дяди базилевса Антигона и мои собственные. Сколько мы сделали для них добра – не счесть. А взамен – черная неблагодарность.

Он долго сетовал на предательство Ахейского союза, но заявил, что готов помириться и с ним тоже. И даже отдать Аргос. Но Коринф, издавна принадлежащий македонянам, останется союзником Македонии.

Завершив речи, Филипп осведомился у Тита, обязан ли он очистить лишь те земли в Элладе, которые сам приобрел, или те, что достались ему от предков?

Тит ничего не ответил на столь откровенный вопрос. Он предоставил решение своим союзникам.

В болтовне и упреках прошел целый день. Сгущались сумерки. Темнело на морском побережье быстро. Филипп сказал, что одинок, не имеет советников и хотел бы поразмыслить до утра над мирными предложениями. Тут Фламинин решил пошутить в ответ.

– Ясно, Филипп, почему ты одинок теперь: ты же перебил всех друзей, которые давали прекраснейшие советы!

Лица союзников вытянулись от подобного юмора. Филипп переменился в лице, но ничего не сказал. Тогда все набросали на вощеных дощечках свои предложения и вручили царю. Затем условились о месте и времени новой встречи, после чего разошлись.

Наутро Фламинин и его греческие друзья пришли для возобновления переговоров. Филиппа не было.

Прошла большая часть дня. Римлянин добросовестно ждал. Лишь когда солнце клонилось к закату, показался небольшой флот: на переднем корабле находился Филипп с прежними спутниками. Царь извинился за опоздание.

– Целый день ушел у меня на обдумывание ваших условий. Они тяжелы. Но я хотел бы переговорить с римским полководцем с глазу на глаз.

Корректный Фламинин спросил греческих сотоварищей, как ему быть. Те советовали пойти к Филиппу и выслушать его. Тит в сопровождении одного военного трибуна приблизился к берегу, а греческие прихлебатели отошли. Филипп сошел с корабля и побеседовал с Титом. Наконец в кромешной тьме (переговоры тянулись долго) царь вернулся на корабль и уплыл. Тит сообщил союзникам его предложения. Филипп готов передать этолийцам половину Фессалии с важными городами Фарсалом и Ларисой. Но другую половину оставлял за собой. Родосцам царь уступал Перею, но в карийских крепостях Яс и Баргилия оставлял свои гарнизоны. Ахейцам возвращал Коринф и Аргос. Римлянам – владения в Иллирии вокруг Охридского озера. Атталу досталось меньше всех. Филипп отдавал ему корабли и пленных.

Таким исходом переговоров греки были недовольны, и прежде всего наварх Дионисодор – представитель Пергама.