Философ и теология

Г^АК становятся томистами? В какой момент? На эти вопросы ответить непросто. По какой-либо причине философ начинает читать труды св. Фомы Аквинского. Если у него аллергия на эту философскую манеру, то он перестает читать эти произведения и больше к ним не возвращается; однако, если между ним и св. Фомой существует некая близость, то он продолжает чтение и возвращается к нему снова и снова. Будет ли он говорить или писать о нем с единственным намерением помочь и другим людям освободиться от заблуждений на этот счет— по мере того, как он сам избавляется от них — многие, тем не менее, поймут его неправильно. Эти люди хотят узнать не то, что думает св. Фома Аквинский, но, скорее, являетесь ли вы томистом или нет. Единственно честный ответ на этот вопрос заключается в том, что, прежде чем называть себя томистом, следует изучить его учение, а на это должно уйти много времени; называть же себя его учеником, не зная в точности, что он проповедовал, равносильно оскорблению его памяти. Подобная совестливость чужда самым крикливым из числа тех, кто величает себя томистами. Единственное, чего они добиваются, это чтобы вы признали себя томистом, то есть, официально заявили о своей принадлежности к томистской партии. Если мы учтем то обстоятельство, что многие из них называют себя томистами, хотя и не удосужились узнать поточнее, что это такое, то мы не сможем увидеть какого-то особого смысла в словах: я — томист. К сожалению, в заявлениях прямо противоположного характера усматривают вполне определенный смысл. Похоже, многие люди разрешают называть себя томистами по той причине, что им очень не хочется ска-

зать, что они таковыми не являются.

Вставшего на этот путь человека могут ожидать некоторые неудобства. Во-первых, начиная с этого момента, «томисты» станут обходиться с ним в соответствии со своими обычаями, которые не всегда можно назвать мягкими. В том случае, если он француз, этот человек может стать объектом особого внимания со стороны интег-ристов, чей теологический фанатизм соединяется с той его разновидностью, от которой страдает столько французов. Единственный томист нашего времени, мысль которого была глубокой, смелой, творческой, способной взвешивать самые насущные проблемы и, если можно так выразиться, заполнять все прорывы фронта, был вознагражден непрерывной, деятельной и ядовитейшей враждебностью со стороны тех несчастных людей, которые ничем, кроме как ненавистью к своим ближним, не могут послужить Богу. Поистине, все значительное по самой своей сути для них непереносимо. Ученик не может быть выше учителя; каждый, кто стал жертвой подобной несправедливости, должен помнить о том, что и сам св. Фома от нее пострадал.

Во-первых, тот, кто «сделался томистом», скорее всего перестанет существовать для философов рационалистического толка — для «истинных философов». Объясняется это довольно просто. Пытаясь держать под контролем ту лавину книг и журналов по философии, которая свирепствует в настоящее время во всех странах, философ по необходимости должен чем-то жертвовать. Приходится даже, говоря по-простому, выбирать наугад! Но вот находится человек, во всеуслышание заявляющий о том, что он думает так же, как думал некий человек, живший в XIII веке. Лучшего повода для того, чтобы отделаться от него, трудно и подыскать. Он будет отнесен к отжившим свой век томистам нашего времени или, что еще проще, к «неосхоластам», что избавит от необходимости говорить о нем.

Достаточно, однако, открыть любую книгу Жака Маритэна, чтобы убедиться в том, что мы имеем дело с одним из лучших писателей нашего времени. Конечно, этого философа иногда не так-то легко понять, что и оправдывает в какой-то мере тех людей, которым не суждено проникнуть в его идеи, в том, что их не пленил его стиль, всегда свежий, изобретательный, умело сочетающий метафизику и поэзию. Его выводы вам не нравятся? Пусть так, но почему это обстоятельство должно приводить к тому, что произведения Маритэна окружены злобным молчанием? Автор книги «Французская философия между двумя войнами», опубликованной в 1942 году, ничего не говорит о Маритэне, за исключением того, что в его произведениях есть критика философии Декарта. Другой философ в своей книге «Обзор французской философии», увидевшей свет в 1946 году, посвящает Маритэну следующую фразу: «Прочие, вместе с Жаком Маритэном, склоняются к томизму». Но как я смогу забыть 21 марта 1936 года, когда этот великий мыслитель почтил своим присутствием собрание Французского философского общества. Он говорил на свойственном только ему языке; наверное, даже марсианского мыслителя понять было бы легче. Блестящий Бугле — «светский мыслитель», не испытывающий большой склонности к сектантству, всегда заботившийся о том, чтобы его коллеги-католики были действительно уверены в его преданности и никогда не боявшийся доказать это на деле, — вышел из зала сильно взволнованным и озадаченным. Дружески взяв меня за руку, он спросил: «Скажите на милость, что же это такое? Мне кажется, что он просто ненормальный».