Философия

Войны с Турцией исторически законны, но многих из них могло не быть, и многое могло быть решено мирным путём, если бы Восточный вопрос был поставлен на действительно национальную и политическую почву. В будущем России неизбежно предстоит пересмотр Восточного вопроса и построение его на новых началах, после чего вопрос может быть решён без обострения отношений с исламом, чем он отличается в настоящее время, и вместе с тем, найдётся путь для решения вопросов средне- и западноазиатских, не менее важных и неотложных.

Мживанэ

[3]

В одном из тифлисских кафе, по-немецки украшенном, я встретил старого знакомого, русского, недавно приехавшего из Москвы. Наша беседа вскоре перешла на политические темы.

«Знаете, – говорил мой собеседник, – из всех событий меня занимает отнюдь не немецкое наступление на восток или столкновения в Польше: события в Персии – вот что наиболее меня трогает и волнует и к чему постоянно возвращается моя мысль. Положение дел на Западе определённо, там ничего неясного, мы обороняемся, наша задача – уберечь русскую культуру от немцев, и я не сомневаюсь, что наша культура устоит. Но на Юге всё загадочно, так как дело идёт о завтрашнем дне, о нашем политическом будущем, о нашей миссии на Востоке. Разговоры о русско-польском соглашении я нахожу мифичными, дружбы не достичь. Польша объединится не благодаря нам и не благодаря кому бы то ни было, а просто в силу общих событий. Тяжело признать, что в польском вопросе мы так и не нашли должного поведения, но нельзя не радоваться, что обстоятельства решают польский вопрос в пользу поляков, хотя бы и против нас, так как мы теряем то, на обладание чем не имели никаких культурных прав. Поведение же в Персии – вопрос более сложный и печальный. Бесцельно отрицать, что персидская дружба нам нужна, необходимость сотрудничества ясна всякому […][332]».

Мой собеседник закурил папиросу и продолжал: «Посмотрите, например, в какие условия ставится русское общество, когда начинается персидское брожение. Газета “Русское слово” посылает в Персию корреспондентом Петра Ашевского[333], который до своей поездки, вероятно, никогда не слыхивал, что есть такая Персия. Его фельетоны, отталкивающие невежеством и легкомысленным обращением с вопросами, требующими осторожности, читала вся Россия. Или “Биржевые ведомости” посылают Гана[334], такого же востоковеда, как и Ашевский. С Ганом я говорил по его возвращении. Он уверял, что меры, принимаемые в Персии, недостаточно круты, обещал проповедовать на страницах “Биржевых ведомостей” политику ярого джинго, ибо персы не заслуживают иного отношения, находил, что власти много возятся с этими азиатами, которых следует или истребить, или обрусить.

Инакомыслящих – раз, два, да и обчёлся. На днях в “Зак[авказской] речи” появились статьи, подписанные неким Мживанэ и посвящённые вопросу отношения с исламом. В скучной форме и академическим тоном Мживанэ, в сущности, касается тяжёлого вопроса. Но я не решаюсь согласиться с ним. Трудно говорить о мирных соглашениях с Турцией, о ненужности прошлых русско-турецких войн, когда боролись за культурную миссию, когда на Балканах и в Малой Азии мы спасали христиан от турецкого режима. Но, с другой стороны, все, о ком мы так заботились, отвернулись от нас и прокляли нашу помощь. Мы содействовали освобождению Македонии в 1912 году, […][335] Болгария – та открыто перешла на сторону Германии, заявив, что русская политика неприемлема, и лучше быть с турками, чем с русскими. Наши исторические традиции, наш политический символ веры, исповедовавшийся многими поколениями, сгнили – вот что, очевидно, думал Мживанэ. Но почему же он не поставил вопроса прямо, а предпочёл обиняками нападать на славянофилов и пространно рассуждать об исторических врагах России? Я не берусь решать вопросов, им поставленных, и мне намёки автора кажутся рискованными. Я не могу отказаться от нашего прошлого, впрочем, отлично понимаю, что прошлое создало то настоящее, которое меня так беспокоит»…

Трудно определить, отвечал я замолчавшему собеседнику, почему Мживанэ избрал такую форму. Но согласен с вами, что нынешние события на Юге – не простые политические трения, бесспорно – это проблема русской культуры. Если 15 лет назад Владимир Соловьёв[336] мог привести презрительный отзыв отца о силе ислама, то сейчас повторить этого нельзя: ислам вновь вовлечён в мировой круговорот и скоро скажет своё слово. Но об одном событии я вам расскажу для иллюстрации ваших взглядов.