Философия

Ильязд был доволен собой. Образ Суварова был настолько правоверным, соответствующим заученным формулам о личности дельцов, наживающихся на войне и потому на войну толкающих, что нечего было и задумываться, не было ли тут какого-либо промаха в рассуждениях. Нет, Ильязд вскрыл философию происходящего, видел на самых глубинах её двигателя, и, естественно, оставалось только гордиться собственной прозорливостью. Откинувшись на спинку стула, полулёжа, излюбленная его поза, он с любопытством рассматривал собеседника, ожидая решительных результатов от своих разоблачений. Но Синейшина хотя и пришёл в возбуждение, мало вязавшееся с сильным его характером, отвечал злым смехом на высокопарную речь Ильязда.

– Вы, вероятно, думаете, что сообщаете мне новость. Прав был старик Озилио, упрекая вас за неумение делать выводы. Философии недостаёт вам, молодой человек, философии. Роль Суварова мне превосходно известна. Ну что ж, он делает своё небольшое дело, и только.

Он бросил на землю папиросу, не докурив её, растоптал с бешенством, достал новую, закурил, убедился, что она плохо курится, снова бросил, снова растоптал, извлёк третью, повертел, помял, закурил, выждал, чтобы убедиться, что эта годится, и продолжал унижать посрамлённого Ильязда:

– Вы думаете, это так легко – вдохновить толпу на подвиги? Вы воображаете, что достаточно истратить некоторое количество денег, и вот, публика готова лезть на рожон и, безумствуя, вознаградит вас сторицей? Упрощённая философия! Или вы не пережили войну и переворот, или не знаете, что подъём масс – нечто чрезвычайно редкое и сложное, и хотя, разумеется, поддаётся управлению и может быть подготовлен, но издалека и в течение продолжительного времени. Суваров, я смеюсь над вашим Суваровым. Классический тип еврейского ростовщика, только с американским паспортом, и только. Не он, так другой. Что он тянет с вашего брата три шкуры, выкачивает из беженской среды всё до последнего гроша, до нательного креста и скоро снимет с оборванцев нательные лохмотья, это тоже верно. Но вот то именно, что эта среда даёт себя до такой степени обворовывать, обирать, готова на какие угодно жертвы, и есть показатель, что в этой среде есть подъём, готовность к жертве, вдохновение, а не одна только вымученная выдумка.

Разумеется, Суваров ваш не дурак. Он до такой степени распространяет повсюду формулу, подобную вашей, что если бы я не знал вас за праздного мечтателя, я бы мог подумать, что вы осуждаете его по его указанию, чтобы на деле снова защитить его, – снова загрохотал Синейшина, тогда как Ильязд уже окончательно лежал на своём стуле…

– Да-да, это вас удивляет, но это именно так. Суваров рассказывает всем, что русские – дураки, пустил в ход в англо-американском обществе Пера русское бранное слово, которое вам должно быть известно, что русские говнюки затеяли какое-то нападение на Константинополь и Софию и обратились к нему с просьбой достать оружие и что он не в силах им отказать, кое-что им поставляет, но такую заваль и дрянь, с которой они ничего сделать не смогут. Но что он поставил об этом в известность союзное командование, и что англичане и американцы, во многом ему обязанные и несомненно заинтересованные им в прибылях с этого дела, позволили ему немного постричь говнюков, которые ни на что другое не способны. Что это, мол, одна пустая комедия, или лавочка, и когда говнюки захотят пойти дальше картонных процессий, они будут немедленно арестованы союзниками, сосланы куда-нибудь, и останется только разделить барыши… Как видите, его построение мало чем отличается от вашего, – снова загрохотал Синейшина.

– К этому я в силах присовокупить, – продолжал он, добивая Ильязда, – что я не уверен, что дело это было затеяно Суваровым. У меня есть основания предполагать, что эта облава на русских беженцев была сочинена английским командованием и что Суваров всего-навсего подставная личность. Но я прошу вас также обратить внимание на то – это по поводу вашего негодования относительно натяжек в моей речи, – что оружие, поставляемое беженцам, советского происхождения: оно посылается большевиками в Трапезунд или идёт через Карабах в Ангору, но кемалисты до такой степени довольны этой помощью, что предпочитают при помощи Суварова сбыть его белогвардейцам… – и он снова загоготал.

– Ну что, молодой человек, опоздали вы с вашими выводами. И кроме того, теория Суварова, ваша теория, предполагает, что добровольцы действительно самые последние говнюки. Суваров это предполагает из американской гордости, для которой русский, по существу, не отличается от проклятого негра, а вы, вы ослеплены вашим презрением к соотечественникам, слишком набившим вам оскомину. Но мы, турки, не делаем столь поспешно выводов. Я сомневаюсь, чтобы заговорщики были дураками, и только. И если среди них окажется хотя бы одна голова, то и построения Суварова и английского офицерства (вот это уже действительно говнюки) полетят к чёрту. И тогда… И вот этому тогда мы и должны помешать во что бы то ни стало…