Философия имени

Лосев считает естественным тот факт, что в древнерусской иконописи используется принцип эксцентрической ориентации в живописном пространстве, когда «пространство само развертывается извнутри вовне», поскольку

«иконопись была продуктом мироощущения, построенного на утверждении развертывающейся в своем инобытийном самооткровении Субстанции» [6, с. 120].

Характерно, что этот принцип Лосев использовал и при развертывании теоретической картины мира-как-имени в «Философии имени», при диалектическом движении в направлении от сущности к ее проявлениям (от «перво-сущности» к первозданной сущности как адекватному повторению «перво-сущности» в инобытии).

Важно также подчеркнуть, что Лосев никогда не рассматривал диалектику (главный способ формирования своего теоретического концептуального мира) как софистическую игру абстрактными понятиями. Он видел в диалектическом рассуждении «подлинную стихию разума», «необозримый океан и чудное неистовство мысли», «чудную и завораживающую картину самоутвержденного смысла и разумения», остро ощущал красоту мысли, ее «неистощимую бездну» и ее апофатические пределы. Высшим реализмом для него было символическое миропредставление. А.Ф. Лосев называл своим учителем Вяч. Иванова и говорил о нем:

«Это слишком большая величина, чтобы быть популярной. У него каждая строка, каждое стихотворение несли глубоко символический смысл» [3, с. 213].

Эти слова могут быть отнесены и к самому Алексею Федоровичу, автору сложной по своей стилистике и по своему содержанию философской прозы. Для его книг характерны высокая смысловая концентрация, полифонизм, энергичная ритмика, чеканная рельефность и пружинность слога. Каждая книга Лосева, помимо таких общих стилистических черт, имеет, конечно, и свой индивидуальный облик. «Философии имени» свойственны предельная интенсивность мысли и предельно высокий, стремительный, энергичный темп диалектического движения. И если в других лосевских книгах подобная смысловая концентрированность и синтаксическая напряженность встречаются обычно лишь в формулах-аккордах, завершающих отдельные фрагменты рассуждений, то в «Философии имени» таков весь текст. Вся эта книга – одна огромная развертывающаяся самодвижная формула-мысль.

В текстах, содержание которых задается на основе диалектической логики (а к ним относится и «Философия имени»), особенно велика роль концептуального синтаксиса. В таких текстах важна четкая продуманность общей схемы мыслительного движения, последовательность введения определений – ведь понятие, полученное диалектически, несет в себе смысл всех различений, входящих в данный диалектический ход мысли. На этот последний момент обращал внимание и сам Лосев, подчеркивая, что для феноменолого-диалектической мысли важна «разность диалектического происхождения того или другого понятия» (с. 62).

Диалектическое движение в «Философии имени» при всей своей непрерывности отличается строгостью конструктивного рисунка и четкостью штриховки линий рассуждения. Если воспользоваться сравнением из области изобразительного искусства, то синтаксис этой книги по своей технике напоминает графику. Но более точно впечатление от стилистики «Философии имени» передает, видимо, сравнение с музыкой. «Философия имени» – книга сложного многоголосного звучания, связанная внутренним и не всегда явным диалогом с различными философскими и лингвистическими течениями мысли. Эффект полифонизма в ней возникает также за счет включения в текст большого числа рефлексивных размышлений – автокомментариев (метод этой книги можно было бы даже назвать рефлексивным конструктивизмом). Бережно отшлифовывая каждый шаг диалектического движения, А.Ф. Лосев параллельно дает и его подробный рефлексивный анализ. В книге представлена настоящая лаборатория формирования понятий. Алексей Федорович всегда стремился к подлинной конкретности науки, которая получается лишь в результате «ясности и логического чекана определений выводов» (с. 43).

* * *

Публикация «Философии имени» А.Ф. Лосева имеет не только историко-философский интерес. Современный читатель найдет в книге много идей и представлений, созвучных духовным и интеллектуальным ориентациям нашего времени. Это связано с тем, что в современной философской и научной мысли начинают развиваться некоторые направления и тенденции, в русле которых шло формирование и основных теоретических представлений «Философии имени». Так, в современной философии наблюдается рост интереса к онтологизму[16], к проблемам бытия, а одновременно с этим и к феномену языка, который постепенно начинает занимать в философии место, ранее отводившееся чистому мышлению (М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, X. Ортега-и-Гасет).