Философия красоты

Но Ада серьезна, она и впрямь решила уехать, причем немедленно. Глупенькая, кто их пустит в Париж? Серж смотрел, как она одевается, и готовился к… он и сам не знал, к чему готовится. Ада непредсказуема.

– Вставай, – приказала она, – собирайся. Деньги, драгоценности, векселя… одежда. Много не бери, поедем верхом и быстро.

– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно. Я не хочу умирать в этой стране, Серж Хованский. Ты не представляешь, что творится вокруг… настоящее безумие.

– Где ты была?

– Далеко, Серж, очень далеко, – она на секунду останавливается, в глазах печаль и что-то еще, непонятное и неприятное, похожее на заживающую рану с розовой кожей и капельками гноя. Взмах ресниц и в глазах пустота, ни печали, ни раны, одна бестолковая синева.

– Серж, нужно спешить.

Он не понимает, зачем. Зачем спешить, куда спешить? Бросить дом? Поместье? Стефанию? Ада выслушивает возражения молча, и Серж теряется, он не привык к молчанию, Ада ведь была веселой, открытой, а теперь? Гражданка Адоева украла чужое лицо и пытается обмануть Сержа.

– Значит, ты хочешь остаться? – Голос тоже чужой, холодный, как первый снег и февральская вода, и злой. – Значит, ты остаешься здесь, в этом доме, с этой женщиной, которая носит имя и титул графини Хованской?

– Да. Ада, я… я не могу бросить, не могу уехать вот так, в никуда.

– Тогда тебя повесят. Или расстреляют. Я еще не решила.

– Повесят? – Серж удивлен, но не испуган, происходящее казалось нереальным, слишком нереальным, чтобы поверить. Это очередной сон, старый, знакомый сон, лишь слегка измененный. А снам нельзя верить.

– Повесят, – подтверждает гражданка Адаева, заправляя рубаху в брюки, – как эксплуататоров и врагов народа. Буржуев, которые пили кровь простых крестьян.

– Кровь?

– Кровью и потом народным были воздвигнуты эти хоромы.

Кожаная куртка броней легла на ее плечи.

– Кровью и потом народным заработано состояние. – Красная косынка прикрыла волосы. – Кровью и потом…

– Замолчи!

– Ты это мне говоришь? – Белые руки, нежные руки гладят наган, Серж не в силах отвести взгляд от этой невозможной картины. Оружие в ее руках? – Ты, враг народа, угнетатель, сатрап… ты приказываешь мне замолчать?

– Ада…

– Гражданка Адоева, гражданин граф. Приговором народного собрания вы и ваша супруга приговариваетесь к смертной казни через… повешение.