Читаем Философия науки полностью

Человеческая способность познавать является результатом естественного отбора и тесно связана с эволюцией языка. Попперовская эволюционная эпистемология, точнее, описание в ее рамках процесса познания представляет собой аналог эволюционных процессов изменчивости, отбора, закрепления. Аналогия проводится также между главным методом научного познания и основным методом органической эволюции, когда природа действует как бы посредством проб и ошибок: появляющийся на свет отдельный организм - это и есть проба на выживание; жизнестойкий, лучше приспособленный организм выживает, дает потомство, следовательно, способствует процветанию вида, а плохо приспособленный элиминируется естественным отбором. Подобный процесс происходит и со вновь возникшей научной теорией: наука, как и живая природа, использует метод проб и ошибок: выдвинутая теория "выживает", если лучше объясняет и предсказывает факты, более правдоподобна, а неудачные, ошибочные теории элиминируются из науки.

В итоге метод проб и ошибок является главным методом органической эволюции, познания вообще, в том числе и научного. И амеба, и Эйнштейн, по Попперу, пользуются им в своем познании, "можно сказать: от амебы до Эйнштейна всего лишь один шаг. Оба действуют методом предположительных проб и устранения ошибок". Главная разница между амебой и Эйнштейном в способе устранения ошибок. Амеба не осознает процесса избавления от ошибок, ошибки амебы устраняются элиминацией самой амебы. Эйнштейн же критикует свои теории, подвергая их осознанной, объективной проверке: он формулирует их рационально, используя письменный язык, что позволяет ему элиминировать ошибки. Поппер пишет, что нет более рациональной процедуры, чем метод проб и ошибок, метод предположений и опровержений. Наука смело выдвигает теории, но она же показывает ошибочность этих теорий и временно их признает, если критика оказывается безуспешной.

Существенно, что попперовская модель развития науки является некумулятивистской; Поппер решительно выступает против кумулятивизма, индуктивизма. т.е. против традиционной, по его словам, теории познания. Прежде всего, Поппер отвергает идею оправдания теорий наблюдениями, которую он называет обсервационизмом. Поппер пишет, что обсервационизм полагает источником нашего знания наши чувства, или наши органы чувств; что нам "даются" некоторые так называемые "чувственные данные" или некоторые восприятия и что наше знание есть результат или сводка этих чувственных данных. В действительности обоснование теорий с помощью наблюдения невозможно, поскольку "чувственных данных и тому подобных переживаний не существует", равно как и "индукции путем повторения или обобщения не существует", поэтому теории не могут быть сводкой, индуктивным обобщением чувственных данных. Поппер настаивает, что с эволюционной точки зрения теории (как и всякое знание вообще) представляют собой часть наших попыток адаптации, приспособления к окружающей среде.

Теории суть не что иное, как предвосхищения, предположения, носящие гипотетический характер, а наблюдения служат не для обоснования теорий, а для их испытания и фальсификации. Конечно, наблюдения, осуществляемые человеком в процессе приспособления к окружающей среде, используются для выдвижения теорий, предвосхищений, но сами наблюдения основываются на определенных теоретических положениях, т.е. требуют той или иной теории. Переход к теории, к общим теоретическим утверждениям совершается не от совокупности наблюдений, не путем их индуктивного обобщения; такой переход может осуществляться от одного единственного наблюдения, которое в данном случае служит лишь поводом, стимулом для выдвижения теоретической идеи. В целом процесс выдвижения новых идей, по Попперу, носит не логический, а иррациональный, психологический характер. Его изучать в этой связи должна не логика, а психология. Поппер утверждает, что если различать процедуру отыскания и процедуру оправдания, то первая не может быть представлена рациональным образом, а вторая находится вне рамок индукции.

Согласно Попперу, нет такой вещи, как логический метод получения новых идей, или логическое воспроизведение этого процесса. Его точка зрения может быть выражена словами, что всякое открытие содержит "иррациональный элемент", или "творческую интуицию" в бергсоновском смысле. Подобным же образом Эйнштейн говорит о поисках тех в высшей степени универсальных законов, из которых путем чистой дедукции может быть обретена картина мира. Но нет логического пути, ведущего к таким законам. Они могут быть достигнуты только интуицией, основанной на чем-то вроде интеллектуальной любви к объектам опыта.

В отличие от традиционной обсервационистской установки Поппер обосновывает "реалистическую" позицию в теории познания, согласно которой научное знание имеет дескриптивное значение, т.е. дает описание реальной действительности, реального положения дел. В структуре действительности Поппер выделяет три мира:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука