Философия обмана

Наиболее тернистым является путь понимания себя. Постижение подлинного в себе и обретение подлинного смысла своего существования предполагает долгий путь к душе другого человека (принадлежащего к другому роду и полу, к другому возрасту, к другой эпохе и культуре). Но это одновременно и трудный путь навстречу внеземному разуму, навстречу Великому и Единому, частицей которого являете# сознающее себя человеческое существо.

1991 г.

IV. СМЫСЛ СМЕРТИ И ДОСТОИНСТВО личности

Одно из определений смерти состоит в том, что она есть конец жизни, есть отрицание ее как высшей ценности. А постольку смерть - это ценность того же ранга, ибо, как и жизнь, она несет в себе некий фундаментальный смысл, задающий масштаб подлинных ценностей. Жизнь как высшая ценность есть своего рода всеобщий эквивалент других высших ценностей - свободы, любви, чести и т.д., - и поэтому она обладает способностью удостоверять их существование, их действительное социальное бытие, обменивая себя на них. Это относится ко всем высшим нравственным ценностям. А смерть как раз является формой такого обмена. Разумеется, речь идет о смерти конкретной личности, которая из нравственных побуждений (во имя свободы, чести, истины и т.д.) совершает свой выбор, предпочитая жизни смерть.

Отрадна эта участь -Твоим огнем гореть.

Твоею мукой мучась,

За правду умереть .

Это стихи Пауля Герхардта, имеющего в виду Христа. Но вообще-то в них выражена идея типичного высоконравственного деяния, независимо от ее религиозного содержания. Однако следует сказать, что за одной и той же нравственной символикой могут скрываться разные смыслы. Одно дело - смысл смерти у христианина и всех тех, кто ¹⁵⁷ допускает бессмертие души, возможность жизни в потустороннем мире; другое - смысл смерти для тех, кто во все это не верит. В первом случае легко можно обосновывать подлинный смысл жизни, снимать страх человека перед смертью и бренностью всего земного, перед всесилием времени, укреплять его надежду на спасение, на приобщение к вечному. Такого рода надежда, потребность в ней -неискоренима в человеке (верующий он или нет).

Пройдут, что сон пустой, победа, торжество:

Ведь слабый человек не может ничего

Слепой игре времен сам противопоставить.

Мир - это пыль и прах, мир - пепел па ветру.

Все бренно на земле. Я знаю, что умру.

Но как же к вечности примкнуть себя заставить?!¹⁵⁷.

В этих стихах великого немецкого поэта Андреаса Гри-фиуса выражены мироощущение и устремление религиозного человека, высказана его главная экзистенциальная проблема, а тем самым и этическая установка, долженствующая направлять его земную жизнь. Возможность приобщения к вечности, к Абсолюту - это не только надежда на спасение, но и гарантия существования незыблемых высших ценностей и смыслов. Однако в идеях Бога, бессмертия души, загробной жизни эти незыблемые высшие ценности и смыслы уже предзаданы. Тем самым снимается неимоверная трудность творческого поиска человеком подлинного смысла жизни (и смерти!), поиска трагического по своей сути, ибо он никогда не сможет быть завершен и никогда не будет способен дать того, что на религиозном языке именуется спасением.

Как бы там ни было, а религия сулит человеческой душе, смятенной страхом абсолютного исчезновения, надеж- ¹⁵⁸ ду на жизнь вечную (неважно, в аду ли, в раю!), выдает «вексель» бессмертия. Этим, конечно, снижается ценность уникальной земной жизни отдельного человека (ведь на ней не кончается все, а будет еще продолжение), но утверждается Абсолют, укрепляется в своем основании вера в фундаментальные ценности.

Думается, мы должны избегать сравнительно легких путей решения этических проблем смерти, задаваемых постулатами о потустороннем мире и бессмертии души, либо дедуктивным выведением бессмертия души из подходящих посб1лок. Как было бы прекрасно, если бы это могло быть правдой! Вот что пишет Цицерон: «Если я здесь заблуждаюсь, веря в бессмертие человеческой души, то заблуждаюсь я охотно и не хочу, чтобы меня лишали этого заблуждения, услаждающего меня, пока я жив»¹⁵⁹. И далее: «О, сколь прекрасен будет день, когда я отправлюсь в божественное собрание, присоединюсь к сонму душ и удалюсь от этой толпы, от этих подонков!»¹⁶⁰. Умение жестко контролировать нашу способность выдавать желаемое за действительное - важное условие серьезного анализа этических проблем смерти и бессмертия.

И здесь хочется опять привести стихи, на этот раз Пушкина. (Поэтическая мысль способна глубже проникнуть в такого рода проблемы, нежели ординарное теоретизирование или акты традиционной веры. Во всяком случае опыт художественного освоения этих проблем поучителен.):