Философия обмана

Это была роковая ошибка. Волузий Прокул немедленно донес обо всем Нерону. Эпихариду приводят на допрос. Она все решительно отрицает. Ей устраивают очную ставку с доносчиком. Но поскольку свидетелей не было, она смогла отвергнуть все обвинения; ее положение облегчалось тем, что в беседах с Прокулом она не назвала ни одного имени участников заговора. Тем не менее, подозрения

Нерона не были рассеяны, и он приказал оставить Эпиха-риду под стражей.

Между тем заговорщики, наконец, выработали план покушения на Нерона и назначили место и время. Это были цирковые игры, посвященные богине Церере, которые принцепс обязательно должен почтить своим присутствием. Но тут нашелся другой, более осведомленный предатель. Им оказался вольноотпущенник сенатора Сцевина Мил их.

Мотивы предательства и его механизм просты до предела и воспроизводились в веках бессчетное число раз. Пользуясь доверием своего патрона, Милих многое знал и еще о большем догадывался. И «когда его рабская душа углубилась в исчисление выгод, которые могло принести вероломство, и представила себе несметные деньги и могущество, перед этим отступили долг, совесть, попечение о благе патрона и воспоминание о дарованной им свободе»¹.

Подгоняемый женой, Милих на рассвете спешит в Сер-виливые сады во дворец Нерона. Его встречает вольноотпущенник Нерона Эпафродит, тоже грек по происхождению, - один из могущественных приближённых принцепса. Проведенный немедленно к Нерону, Милих сообщает все, что ему известно и требует ареста своего патрона. Солдаты хватают Сцевина и доставляют его на допрос. Вначале он все отрицает, обрушивая брань на доносчика, называет его подлым злодеем. Неизвестно, как дальше бы развивались события, если бы Милих, благодаря подсказке жены, не вспомнил, что накануне Сцевин долго беседовал наедине с Антонием Наталом - другом и советчиком Гая Пизона. Натала доставляют к Нерону. Сцевина и Натала допрашивают порознь, и поскольку их ответы не во всем совпали и усугубили подозрения, Нерон приказывает заковать их в цепи. Этого оказалось достаточно, чтобы Натал начал говорить. Он указал на Пизона и затем на Аннея Сенеку (известного философа-стоика, воспитателя Нерона, ушедшего к тому времени от политической деятельности в силу своего весьма преклонного возраста). Узнав о признаниях Натала, Сцевин сразу выдал большинство остальных. Начались повальные аресты и допросы. Никого из заговорщиков не пытали, лишь угрожали заковать в цепи. Они выдавали одного за другим не только участников заговора, но и тех, кто хоть в малой степени был причастен к нему или к составлявшим его лицам, оговаривая даже самых близких им людей. Так, поэт Лукан выдал свою мать Ацилию, сенаторы Квинциан и Сенецион - самых близких друзей.

И далее нужно полностью привести слова Тацита об Эпихариде:

«Между тем Нерон, вспомнив, что по доносу Волузия Прокула содержится в заключении Эпихарида, и полагая, что женское тело не вытерпит боли, велит терзать ее мучительными пытками. Но ни плети, ни огонь, ни ожесточение палачей, раздраженных тем, что не могли справиться с женщиной, не сломили ее и не вырвали у нее признания. Итак, в первый день допроса ничего от нее не добились. Когда на следующий день ее в носильном кресле тащили в застенок, чтобы возобновить такие же истязания (изувеченная на дыбе, она не могла стоять на ногах), Эпихарида, стянув с груди повязку и прикрепив к спинке кресла сделанную из нее петлю, просунула в нее шею и, навалившись всей тяжестью тела, пресекла свое и без того слабое дыхание. Женщина, вольноотпущенница, в таком отчаянном положении оберегавшая посторонних и ей почти неизвестных людей, явила блистательный пример стойкости, тогда как свободнорожденные мужчины, римские всадники и сенаторы, не тронутые пытками, выдавали тех, кто каждому из них был наиболее близок и дорог»¹.

Около трехсот заговорщиков, практически все, предали друг друга. Кроме Эпихариды!

Разве это не побуждает задуматься, откуда такая сила духа, откуда эта непреклонная верность и стойкость? Как можно вынести столь тяжкие истязания и сохранить до конца достоинство личности? На фоне этого блекнет подвиг тех, кто сумел спокойно встретить смерть, подставив грудь мечу центуриона или вскрыв себе вены. Справедливости ради надо сказать, что некоторые заговорщики потом нашли в себе силы достойно умереть. Пример им подал Сенека, который, кстати, не был участником, заговора -Нерон давно искал повод, чтобы покончить с ним.