Философия поэзии, поэзия философии

И сами пространства библиотеки – в сочетании ее традиционных и современных навыков и функций – являются необходимой для человека, общества, государства школой такого высшего познания. Познания приумножающего и обновляющего. Познания, которое противостоит силам отчуждения и энтропии[461].

И вот на чисто человеческих сторонах современной библиотечной деятельности мне бы и хотелось остановиться особо.

3. Человек – Книга – Человек

В предшествующей главке я попытался показать, как в библиотечном пространстве человек невольно припоминает самого себя и как противостоит библиотека современным процессам культурного и когнитивного отчуждения. А теперь коснемся вопроса о противостоянии отчуждению социальному.

Со времен античности, когда стали создаваться первые публичные библиотеки, библиотека стала местом Встречи. Местом Встречи Человека и Книги. Один на один. Но с этих же седых времен библиотека развивала в себе другую, подспудную функцию: она оказывалась местом Встречи Человека и Человека в связи с Книгой[462]. Люди не могли не обсуждать прочитанное и осмысленное.

На моей памяти – полуподвальные «курилки» Ленинской библиотеки и Фундаментальной библиотеки по общественным наукам (прежняя ФБОН им. В. П. Волгина АН СССР, куда я поступил на работу в 1964 г., – прямая предшественница нынешнего ИНИОН РАН). В полумгле, в едком табачном дыму люди – уже почти как свободные люди – обсуждают волнующие их проблемы философии, религии, социальности, истории и по-шестидесятнически пытаются соотносить эти проблемы с ортодоксией тогдашней «марксистско-ленинской идеологии». Разговоры такого рода были небезопасны: повсюду маячили недобрые уши. Старые библиотечные друзья (мир их праху!) рассказывали мне, что библиотечные «курилки» нередко навещались полупрофессиональными доносчиками еще с тридцатых годов.

Но потребность Человека в Книге, а через Книгу – более глубокая и зрелая потребность Человека в Человеке всё же брала свое. Система отношений Человек-Книга-Человек перемогала внутреннюю зашоренность и внешние страхи.

Так или иначе, вопреки всем репрессиям и страхам, библиотека оказывалась очагом собирания распадающегося человека, общества, государства, – собирания не через силы внешнего принуждения, но через длительные, негромкие, но проникновенные процессы интеллектуально-духовного общения.

Сказанное выше касается жизни интеллигентской, элитарной. Но была и еще одна памятная мне форма библиотечной жизни. Библиотечные заведения – клубные, районные, детские – также были частью процесса непринудительного собирания народа: «вечера самодеятельности», встречи с писателями, читательские конференции, выставки детских рисунков – всё это было неотъемлемой частью собирания народной жизни.

Ныне изменился весь технологический строй и народной, и библиотечной жизни. Через Интернет и электронную книгу Книга сама приходит к Человеку в дом, в общественный транспорт, в мip дачного, туристского или санаторного отдыха. Число читательских посещений библиотек у нас в России резко сократилось. Однако показатели читательских посещений в Соединенных Штатах, в Канаде или в Китае говорят как раз об обратном. Дело здесь не только в потребностях библиографических консультаций и подсказок или в громоздком «парке» сопутствующей и справочной литературы и каталогов (не говоря о современных информационных услугах), которые предлагает читателю современная библиотека. Дело также и в том, что противостоящая силам современного социального и психологического отчуждения человеческая потребность Встречи, потребность обмена мыслями и впечатлениями остается неупразднимой. И в этом смысле библиотечное общение – как неформальное, так и организованное (выставки, презентации, конференции, круглые столы, литературные, кинематографические и музыкальные вечера и т. д.) – объективно противостоят столь характерным для нынешней жизни мертвящим силам склеротизации, отъединения, отчуждения.

В этом смысле присущая именно библиотеке система общения Человек-Книга-Человек оказывается необходимым моментом той демократической интеграции, того долговременного демократического собирания общества и государства, без которых и общество, и государство обречены на внутреннее омертвение и распад.

Слов нет, системы разделения властей, многопартийности, парламентарного и муниципального представительства, строящегося на разветвленном гражданском обществе, – необходимые моменты самосохранения и демократической эволюции современного общества..

Но вот эволюция эта невозможна без существенных культурных гарантий: без культуры осмысленного повседневного общения, без богатства интеллектуальных и культурных ассоциаций, без дискурсного взаимодействия, без уважительного и благожелательного диалога[463].

Но помимо библиотеки, помимо современных форм профессиональной и научно-общественной организации библиотечного и – шире – книжного дела выучиться этим премудростям, на мой взгляд, невозможно.