Философия современной мусульманской реформации

Неслучайно для всех деятелей мусульманской реформации общим является отстаивание значимости прочного единения ислама и науки. Так, аль-Афгани при каждом удобном случае подчеркивает ценность науки и знания, утверждая, что без науки и учёных невозможно говорить о подлинном прогрессе и процветании наций. Величие мусульманской цивилизации заключается главным образом в её науках, в том, что она поощряла учёных. Большинство современных европейских открытий уже давно были сделаны мусульманскими учёными: закон тяготения, свойства магнита, ряд достижений химии, теория эволюции, отдельные элементы которой можно встретить у аль-Маарри, а также у мусульманского учёного Абу Бакра ибн Башруна в его послании к Абу Самху. Коран преисполнен указаниями и символами, значение которых открывается современной наукой: шарообразность Земли («И Землю после этого распростёр»[167]), и постоянство Солнца («И Солнце течёт к местопребыванию своему»[168]), возможность передавать информацию по телеграфу, гипноза. Таким образом, говорит аль-Афгани, мы можем обнаружить указания на науки и их законы или явные свидетельства некоторых из них.

Было бы неверным ставить знак равенства между представлениями аль-Афгани и других деятелей мусульманской реформации о том, что Коран содержит указания и намёки на научные достижение, и тем, что преобладает в сомнительных писаниях современных мусульман. Деятели мусульманской реформации не столько говорили об открытиях, сколько хотели обосновать фундаментальное значение науки и её необходимость в своих подходах. Они указывали на то, что в Коране содержатся намёки и символы различных отраслей науки, и, следовательно, они неотъемлемо присущи «логике» Корана. Ни один из этих деятелей не сводил неотъемлемость к кораническим аятам; они распространяли её на всё творчество мусульманской цивилизации. Обоснование ими научного истолкования Корана являлось частью реформации научного духа, а не его частных открытий. Они понимали независимость науки с её открытиями и независимость Корана с его символами и подчеркивали, что одно сопутствует другому и что между ними нет противоречия.

Что касается Мухаммеда Абдо, то он стремится доказать неразрывное единство ислама и науки, отталкиваясь от крупного исторического материала и его предпосылок, согласно которым развитие науки у арабов было связано с исламом; если бы не ислам, у них не было бы науки. Подобно тому, как это впоследствии делали аль-Афгани и аль-Кавакиби, Абдо исходит не из логических посылок, а из достоверной истории. Опираясь на достоверную историю, он пытается опровергнуть утверждения западных востоковедов о том, что исламская религия враждебна науке. Он стремится доказать, что выводы востоковедов об исламе есть не что иное, как обобщение того, что приложимо только к Европе и христианству. Светская цивилизация Европы не может служить образцом для мира ислама в силу различия предпосылок и внутреннего механизма становления компонентов двух цивилизаций. Если светская цивилизация Европы строится на разрушении христианства, так как последнее враждебно науке, то упадок мусульманского мира является прежде всего следствием его отхода от истинного ислама, призывающего к развитию науки. Фундаментальное различие отражает контраст культурного бытия мира европейского Запада и мира мусульманского Востока. История мусульманской цивилизации показывает, что когда мусульмане удалялись от религиозных наук, происходило их удаление от мирских наук и они лишались плодов разума. И наоборот, углубляясь в религиозные науки, они расширяли свои познания о Вселенной. Отсюда следует вывод, что «лекарство, которое поможет им излечиться от этой болезни, только одно: им следует вернуться к науке о своей религии, познанию её тайн, постичь то, к чему она зовёт. Религия была посредником между ними и наукой, и когда ушел посредник, стали неузнаваемыми души и изменился человеческий род, превратившись в сборище дикарей»[169].

Не стал исключением из общей тенденции и аль-Кавакиби. Содержащиеся в Коране суждения, достоверные предания о жизни и высказываниях пророка, согласное мнение уммы в эпоху первоначального ислама он называет «великодушным исламизмом», который не отвергается разумом и не оспаривается научными исследованиями. «Всякий раз, когда наука открывает какую-либо истину, исследователи обнаруживают, что на неё имеется подспудное или явное указание в Коране. Бог вложил это в свою Книгу, дабы обновлялось чудо и укреплялась вера, чтобы было видно, что Книга эта – от Бога, ибо тварь не в состоянии высказать мысль, которая не опровергается временем»[170]. В сунне, говорит аль-Кавакиби, содержатся тысячи утверждений, касающихся моральных норм, законодательных, политических и научных истин, «значимость которых лишь возрастает по мере того, как идет время и прогрессируют наука и знания»[171].