Философия современной мусульманской реформации

Аль-Афгани стремится вскрыть пропасть, лежащую между возвышенными ценностями и реальным состоянием при их внешнем копировании. Такое копирование является естественным следствием утраты имманентности свободного творчества. В связи с этим аль-Афгани выступает против западных «дахритов» (материалистов), подчеркивая их опасность для тогдашнего мусульманского мира, указывая на разрушительные последствия светскости, не имеющей собственной опоры. В призыве дахритов отказаться от собственных добродетелей ради «цивилизации» и «равенства» с Западом во внешних проявлениях и целях аль-Афгани усматривает подчинение невежд, не знающих подлинной сущности возвышенных идей. Более того, он видит в этом рабство, рядящееся в одежды свободы.

Мусульманский мир, по мнению аль-Афгани, нуждается не в равенстве с Западом, а в постижении самого себя, своего реального положения, ибо без этого нельзя будет побудить его к действию. Те, кто рассуждает о равенстве и тому подобных идеях, говорит аль-Афгани, не понимают их большого вреда с точки зрения того, что он называет «охлаждением энтузиазма, застоем волевых движений, направленных к возвышенной цели»[162]. Свою мысль он пытается обосновать, опираясь на принцип любви к специфике, желание отличиться, присущее человеку, который осознает необходимость состязательности. Такой призыв к состязательности означает неприятие «цивилизационного заимствования» и его результатов, ведущих к «застою волевых движений», к утрате воли и свободы как необходимого залога творчества и непременных компонентов имманентности свободного творчества.

Для аль-Афгани такая имманентность совпадает с осознанием значимости культурного бытия, или ценности имманентности, укоренённой в принципах изначального существования нации. А поскольку последняя связана с исламом, постольку она является исламской. Но она является исламской по культурному духу, а не по духу доктринально-религиозному. В связи с этим аль-Афгани критикует Запад, использующий восточных христиан, как критикует и христиан Востока за их лояльность Западу; в конечном счете, пишет он, унижения и оскорбления убедят их в том, что их истинная идентичность – принадлежность к их нации. Идея сама по себе содержит осознание культурной значимости ислама, а следовательно – единства всех в его историческо-культурном становлении, вне зависимости от различий в религиозной и национальной принадлежности. Аль-Афгани ищет в истории не новой сакральности слепого послушания, а способы для культурного видения. В истории ислама он ищет не знаний и сражений, а живое свидетельство, постоянное назидание. В конечном итоге культурное видение и постоянное назидание ислама приводят аль-Афгани к постановке задачи привязки самобытности к корням. Эта предпосылка заставит мысль отслеживать сущность вещей, дабы выстроить их в рамках единой исторической структуры. Она обяжет увязывать прошлое с настоящим в рамках теоретических и практических проектов. Следует стремиться к обоснованию самобытности через корни и корней через самобытность, что является вечным циклом критического реформаторско-рационалистического духа.

Аль-Афгани требует проследить главные причины отсталости и исторической слабости мусульманского мира. Если сила уммы и её величие были связаны с прочными корнями, твердыми нормами религии, касающимися в том числе и разнообразных форм правления, то причина её отсталости – в отходе от своих корней, норм и форм правления. Успешное лечение заключается в том, чтобы возвратиться к корням своей религии, следовать её установлениям, разработанным в начальный период. Внешне такая мысль может показаться свидетельствующей о собственном фанатизме, но фактически в ней содержится культурологический призыв извлекать уроки из исламской истории. Аль-Афгани удивляет позиция тех, кто считает странным увязывание самобытности с религией. Чтобы ответить на подобные сомнения, он считает достаточным сравнить положение арабов до ислама и после него.

Для аль-Афгани коренным в самобытности исламского бытия является его культурная самость, необходимость её действенного осознания для восстановления основ возрождения опираясь на собственные нормы. Заимствование западных наук он считает шагом назад с точки зрения прогресса и просвещения, если такое заимствование не будет основываться на единстве наук с исламским целым (социальным, экономическим и политическим). Подобную практику он приравнивает к «отрезанию носа у народа». Те, кто занимается таким заимствованием, «изучили науки прежде, чем сами созрели, и науки были вложены в них помимо какой-либо основы». Аль-Афгани осознает необходимость гармоничного единства в возрождении как целостном культурно-политическом процессе. Когда зрелые науки заимствуются незрелыми людьми, они укладываются на почву, лишенную фундамента. Для аль-Афгани эта мысль означает не что иное, как рациональное обоснование единства самобытности и корней как необходимого залога имманентности свободного творчества.