Философия современной мусульманской реформации

Что касается Мухаммеда Абдо, то он попытался обосновать единство идеи реформаторско-исламско-рационалистического через выработку системы культурного просвещения. Отсюда его следование представлению аль-Афгани об исламе с его принципами и целями, стремление устранить то, что он называет примесями, не имеющими сущностного отношения к принципам ислама. Приписываемые исламу отсталость и воинственность он считает следствием присвоения власти и незнания ислама. Под невеждами, не знающими ислама, он подразумевает тех, чьи души и умы «не отшлифованы», «не умягчены» исламом[148]. Не убийство и война в природе ислама, говорит Абдо, а милосердие и миролюбие. Война в исламе предусматривается лишь как средство отпора тем, кто посягает на правду и нападает на мусульман[149]. Такая общая формулировка в защиту ислама от тех, кто тогда оппонировал ему, является попыткой указать и обосновать культурный ислам, или ислам гуманистический и рациональный. Абдо пишет, что ислам, в отличие от всех остальных религий, обычно строящих свои верования на чудесах и мифах, является религией разума[150]. В связи с этим он особо подчеркивает характер отношения ислама к науке, обосновывая его при помощи идей, которые можно назвать общими принципами мирского исламизма. Ислам считает науку необходимой, пишет Абдо, и в этом заключена одна из специфических особенностей истинного ислама и мусульманской цивилизации. Он довольно подробно останавливается на том, что сила ислама зависела от развития науки в халифате, и, наоборот, арабо-мусульманское государство слабело в те периоды, когда в нем падал уровень естественных и гуманитарных наук. Более того, эволюция ислама свидетельствует о том, что он является наивысшей гарантией свободы мысли и творчества. И наоборот: упадок ислама, незнание его обернулись упадком значимости научных знаний и свободы творчества и мысли. Именно ислам положил идею разума, познания, созерцания бытия в основу своих представлений, говорит Мухаммед Абдо. Изначальное и принципиальное неприятие им идеи чуда проложило путь развитию науки уже на самом раннем этапе. Некоторые халифы (например, аль-Мамун) даже «преследовали» тех, кто выступал против науки и философии[151].

Светский исламизм у Мухаммеда Абдо – исламизм культурного духа. В свете данной идеи Абдо не останавливается даже перед тем, чтобы возвести «испытания» и преследования, которым аль-Мамун подвергал оппонентов философии и науки, в ранг высокого образца – конечно, не приемля практических методов которые при этом использовались. Подвергая просветительской критике исторический опыт, Абдо не столько стремился возвеличить прошлое или принизить значение культурного «я», сколько хотел объединить то и другое в том, что можно назвать новым способом уяснения необходимого соотношения религиозного и светского в современном исламе, то есть обосновать культурное почвенничество. С точки зрения реальной действительности и будущих перспектив культурное почвенничество содержало в себе рациональное начало, если брать его отношение к единству религиозного и светского, или к тому, что Абдо называет единством интересов земного и потустороннего миров. В исламе жизнь идет впереди веры, говорит Мухаммед Абдо[152]. Как мусульманину «воздать истинную хвалу Богу, если он не окинет всего мира своим мысленным взором, чтобы через его проявления проникнуть в его тайну, познать его законы и установления, использовать всё пригодное для него, поставив на службу своим интересам»[153]? В этой иерархии приоритетов обнаруживается новое восприятие единства религиозного и светского. Далее эта иерархия встраивается в рамки утверждения культурной самобытности исламского рационализма через обоснование гибкого единства прошлого и настоящего, законности и морали, духа и тела, знания и пользы. Это нетрадиционные для мусульманской мысли пары, но в то же время в своем показательном единстве они являются исламскими бинарностями. Отсюда – их вероятная действенность с точки зрения утверждения самобытности для идей культурного ислама и традиций умеренности, свойственных мышлению Мухаммеда Абдо. Это – одна из рациональных формул, с помощью которых Абдо искал нужный путь к обоснованию единства добродетелей в социальной, политической и нравственной жизни общества. Что касается той формы, которую Абдо избрал в своём рационалистическом реформизме, то она связана с активизацией духа просвещенной умеренности как необходимой альтернативы для мусульманского мира вообще и арабского в частности, в том числе с точки зрения его исторического противостояния европейскому Западу. В связи с этим Абдо подчеркивает, что власть, понимающая и действующая в соответствии с установлениями ислама, придерживающаяся того, что утверждено первыми мусульманами и открыто их последователями, осознающая, что Коран – для потусторонней жизни, а наука – для земной, способна вытеснить европейцев и победить их[154].