Философия современной мусульманской реформации

Аль-Афгани критикует идеи индивидуальной защиты, собственного достоинства и правления во взглядах дахритов как заимствованные у европейской цивилизации, характеризует их как иррациональные, аморальные и негуманные, так как они не ведут к достижению необходимого единства и согласия раздробленного и отсталого в то время мусульманского мира. Идеи индивидуальной защиты и собственного достоинства представляют собой ценности буржуазного индивидуализма, приемлемые для европейской цивилизации девятнадцатого века. Для исламского мира с его тогдашней действительностью они означают лишь разложение «человеческого общества», «цивилизации», «системы торговых отношений» и «отношений между людьми». Аль-Афгани сознавал значимость ценностей социальной целостности («установление человеческого общества»), цивилизации («оденется в жизненное платье цивилизация»), экономических и юридических норм («система торговых отношений») и норм нравственных («очищение отношений между людьми от обмана»). Поэтому критика им дахритов была критикой ценностей иррационализма в европейском национализме, критикой индивидуализма с его эгоистической моралью. Критика этих идей осуществлялась путём обозначения их реального содержания; аль-Афгани критикует их как ценности, а не как убеждения. Следовательно, их популяризация не имеет отношения к пониманию собственной исторической реальности. Идея веры в божественность, и идея воздаяния в загробной жизни являются идеальным образцом морального, не богословского, духа в отношении аль-Афгани к значению и ценности слепого следования авторитетам. Критикуя дахритов, он подчеркивает иррациональный, аморальный и антицивилизационный характер их учения,

которое пытается возвести заимствованные идеи в ранг абсолютных (возвышенных) принципов, но при этом он не отвергает возможности их включения в рационально-реформаторскую систему взглядов. Аль-Афгани пытается выстроить свои мнения и позиции в стройную систему нового подхода к социальной и культурной общности, отражающую идею особой идентичности мусульманской культуры и цивилизации. Отсюда его стремление сформулировать идею рационального единства истории и культуры и актуализировать её в действии, осознающем свои задачи и цели. В одном из своих эссе он отвечает тем, кто усматривал в возвышении и прогрессе японцев свидетельство необходимости изоляции религии от цивилизации, указывая на то, что религия японцев – языческая. Подобно другим языческим религиям, она не лишена нравственных и поведенческих установлений. Основа всякой религии – призыв к счастью. Но «если она остается доктриной, абстрагированной от действия, то не будет у неё влияния и не получат пользы принадлежащие к ней»[139].

Такие позиции и взгляды свидетельствуют, что аль-Афгани не преодолевает здесь своих первоначальных идей относительно дахритов, равно как и своих новых представлений о сущности религии. Он добавляет к ним возможность и необходимость разработки идеи основ религии как арены действия, но не как застойных доктрин. Оставить религию без действия, по его мнению – это все равно, что сохранить ее в виде доктринальных идолов. Это был новый подход к идее возврата к первоначальным истокам, к формулированию мысли о том, что история едина и настойчиво стремится к идеалу. Отсюда попытка аль-Афгани объявить единство идеала и истины основным критерием обоснования религии. Отвечая тем, кто усматривал в исламе причину отсталости мусульманского мира, аль-Афгани пишет: «Религии в своей совокупности – это целое, а их части – религии Моисея, Иисуса и Мухаммеда. Из всех этих религий истинна та, с которой происходит «образцовое появление и преобладание», ибо обетованное появление означает, что появляется религия истины, а не религия евреев, христиан или ислам, если у них останутся лишь абстрактные названия. Та религия из них, которая действует истинно, есть чистая религия»[140]. Эта идея заключает в себе мысль о коренном значении, приоритете истины.

Истину аль-Афгани считает критерием всякой религии. Само понятие религии для него не синонимично традиционным религиям. Он хочет сказать, что всё существующее истинно, а всё истинное существует. Эта идея имеет давние традиции в мусульманском (мутазилитском) каламе. Истина определяет баланс между религиями. Однако истина здесь не является раз и навсегда данной; это скорее бытие, проявляющееся в разнообразии возвышенных принципов и их единстве в действии. Для аль-Афгани возвышенные принципы – такие принципы, которые связаны с понятием реформации, рационализма и гуманизма в исламе; одновременно они представляют собой важнейшие компоненты культурной самобытности. Данные понятия соединяют в себе культурные корни и возвышенные принципы, вследствие чего заключают в себе и идею, и действенность этой идеи. Следовательно, они синонимичны идее аль-Афгани о единстве идеала и истины в «чистой религии».