Философия современной мусульманской реформации

Философия исламской реформации у Мухаммеда Абдо сформировалась в ходе его бурного перехода от богословской рутины в «Аль-Азхаре» в мир насыщенной идейной, духовной и политической жизни, сделавшей его «заложником», человеком, имеющим реальные обязательства перед «божественным знанием». Подобно всякому «заложнику», жизнь которого обычно становится воплощением «истины божественного знания», Абдо в своей теоретической и практической деятельности поставил различные проблемы бытия, с которыми ему пришлось столкнуться. Первым таким столкновением для Абдо, как и для всех великих умов и сердец, стало столкновение с самим собой. Если Джамаледдин аль-Афгани переводил собственную душу со стадии потенциального бытия на стадию бытия реального, то делал это лишь постольку, поскольку жизнь, по его мнению – прекрасная случайность, и её сложно определять с использованием логических критериев (хотя в ней воплощены все законы логики); это следует делать, используя мерила преданности великим гуманистическим ценностям. Для М. Абдо, как и для мыслителей исламской реформации в целом, эти ценности были не более чем чистым итогом эволюции мусульманской культуры – после прохождения ею горнила индивидуального страдания, взращенного на суфийской воле, после её освобождения от поклонения инстинкту.

И аль-Афгани, и Мухаммед Абдо прошли сквозь очистительное пламя нравственного суфизма, возвышенной духовной аскезы. Отсюда – их постоянная созвучность, их живое единство, закаленное устремлённостью к реформированию исламской религии. Пальма первенства принадлежит аль-Афгани, поскольку именно он раньше других нацелился на воплощение реформаторской идеи, в то время как М. Абдо был лишь готов к её восприятию. Неслучайно у Абдо встречаем такие «исторические» описания, которые ближе к прекрасным волшебным сказкам, обычно запечатлевающимся в детской памяти, а со временем превращающимся в образы, чётко зафиксированные в сознании. Так, в своих воспоминаниях Абдо рассказывает о том, как в 1869 г. появился необычный человек, хорошо разбирающийся в вопросах религии, знающий ситуацию в различных странах, обладающий отважным сердцем – Джамаледдин аль-Афгани[322]. Человек, «слова которого будили чувства, привлекали умы, пробивали брешь в забралах невежд». Под влиянием его взглядов появились статьи о свободе, о необходимости критического осмысления действительности. Неслучайно европейские державы делали всё, чтобы убедить хедивские власти в том, что аль-Афгани – источник всех проблем. По оценке Мухаммеда Абдо, аль-Афгани за десять лет сумел изменить идейный климат в Египте. До аль-Афгани Египет представлял собой идейную пустыню: идеи в нём были оторваны от реальности, власти – изолированы от общества, элита не интересовалась историей и не задумывалась о будущем, политическая система была дряхлой и нежизнеспособной. Всё, что предпринималось Мухаммедом Али и его потомками, происходило в отрыве от общества, а власть была предельно абсолютистской и деспотической[323].

В личных позициях Мухаммеда Абдо просматривается новое историко-политическое и духовное измерение. Он объявляет аль-Афгани человеком, через которого проходит грань, разделившая историю Египта на две эпохи. По мнению Абдо, большие перемены в Египте и в арабском мире в целом произошли не по почину государственной власти, а под влиянием носителей идей исламской реформации. Мысль в равной мере правильна и глубока. Насколько она приложима к Египту, настолько же её можно приложить к жизни и личности самого Мухаммеда Абдо и к самой реформаторской идее. Как аль-Афгани совершил идейно-исторический переворот в арабском мире, так и биография самого М. Абдо под влиянием аль-Афгани оказалась поделённой на две части: до аль-Афгани и после знакомства с ним. До встречи с аль-Афгани жизнь Абдо была игрой, развлечением, сумбуром, подготовкой к обретению знания (под влиянием суфизма); с 1871 по 1879 гг., почти десять лет, он не расстаётся с аль-Афгани. Вот как пишет об этом сам Абдо: «Отец подарил мне жизнь, которую разделяли со мной Али и Махрус. Джамаледдин аль-Афгани подарил мне жизнь, которую я делю с Мухаммедом, Авраамом, Моисеем, Иисусом, со святыми и угодниками».