Философия современной мусульманской реформации

Аль-Афгани привел Абдо к осознанию скрытого, но актуального историко-политического единства между мульком, малакутом и джабарутом, то есть между дольным и горним, божественным мирами, между разумом, душой и телом. Он убедил его в том, что «пророки, святые и угодники» всегда готовы действовать ради блага всех людей. Если до аль-Афгани жизнь М. Абдо была колебанием между потребностями тела и разума, то аль-Афгани открыл для него мир божественной души, увлёк идеей духовного преобразования путём сознательного волевого действия. Поэтому, когда Абдо засомневался в необходимости прямого социально-политического действия, аль-Афгани заявил ему: «Если бы люди следовали по пути Бога, им не были бы нужны такие, как ты». Как пишет Абдо, высшей политической целью аль-Афгани считал «создание мощного исламского государства, которое выметет англичан с Востока». На основании этого можно судить о тех внутренних борениях, которые происходили в душе Мухаммеда Абдо как в то время, так и впоследствии.

М. Абдо ставил перед собой задачу изыскать «праведный путь» и бороться за него в масштабах государства, нации и общественного сознания. Он находился под впечатлением идей аль-Афгани, которого считал великой и гениальной личностью, достигшей «предела того, чего могут достичь люди, не считая пророков». Эта фраза в языке, свойственном Мухаммеду Абдо, означает, что аль-Афгани добился такого совершенства, к какому только может прийти обычный человек. Совершенство он усматривает во всём: от нравственных устоев аль-Афгани до его внешних черт. Он красноречиво и точно описывает его нравственные качества, говоря, что аль-Афгани был прямодушным, кротким и смиренным – и в то же время был подобен льву, всегда готовому к прыжку. Он был благороден и искренен, мало заботился о земных потребностях, никогда не превозносился; он был увлечён серьёзными вопросами и обращал мало внимания на малозначащие дела. Да и выглядел он как настоящий хиджазский араб – словно самим своим обликом восстанавливал свои исторические корни. Он был красив лицом; в Египте он часто предавался таким дозволенным вещам, как сидение в парках и скверах и утешение скорбящих и опечаленных[324]. Перед нами – личность, в значительной степени проблемная и свободная, обладающая ясным видением цели и средств. Эта мощная личность пробудила целый вулкан реформаторских идей у Мухаммеда Абдо. В одном из своих писем к аль-Афгани он пишет: «Моя душа известна тебе, как своя собственная. Ты создал нас своими руками, сделал нас прямыми. Дал нам знание о самих себе и о мире. Я думал, что моя сила беспредельна, подобно твоей. У тебя словно три души, и если бы хоть одна из них воплотилась в мире, пребывающем в застойном состоянии, то появился бы совершенный человек. Твой образ запечатлелся в моей фантастической силе, подчинившей все мои чувства. Со мной образ мужества, силуэт мудрости, здание совершенства»[325].

Аль-Афгани для Мухаммеда Абдо – начало и конец духовного и рассудочного бытия, вечный образец совершенства. «Мы последуем за тобой до конца своих дней», – говорит Абдо. Более того, он называет аль-Афгани «законченной истиной», которая открывается тем, кто её воспринимает, в меру их совершенства. В том, как Абдо оценивает и относится к аль-Афгани, проявляются особенности личности самого Абдо. Коль скоро он возводит аль-Афгани на такой пьедестал, значит и сам стремится в максимальной степени уподобиться ему. Выражение «мы последуем за тобой до конца своих дней» означает, что Абдо намерен бороться за преобразование человека, общества и духа. Если аль-Афгани увлек Мухаммеда Абдо от тела к духу, а от него – к максимально возможному совершенству, то обращение Абдо к аль-Афгани было подобно возвращению к себе. Идея Абдо относительно того, что он будет «до конца дней» стремиться во всём уподобиться аль-Афгани, означает намерение добиваться перемен к лучшему. Это нашло своё специфической отражение в особенностях реформаторской идеи Мухаммеда Абдо, соединяющей отказ от подражания с постепенностью преобразований, последовательным расширением и углублением их социальных аспектов, главенствующей ролью построения совершенной личности, использованием приёмов воспитания и образования для достижения поставленных целей.

Принцип отказа от подражания в реформаторской философии Мухаммеда Абдо основывается на том, что можно назвать всеобъемлющим критическим подходом. Отказ от подражания для него – не просто некий частичный или преходящий процесс; он представляет собой логическую и методологическую основу самой идеи реформирования. Поэтому он придерживается отказа от подражания применительно ко всем объектам, вопросам и проблемам реформирования. Иначе говоря, принцип неприятия подражания служит необходимой и непременной предпосылкой реформы.