Философия субъективности

Выделенные Фрейдом закономерности сновидений – "сгущение" образов, "вытеснение", "переоценка психических ценностей", "конструирование ситуаций" и т. п., до сих пор успешно используются в анализе сновидений. Например, под “сгущением образов” Фрейд понимает составление в сновидении нового образа из нескольких уже известных человеку. Ту же процедуру наш психолог Касаткин называет “слиянием” впечатлений и подробно анализирует в своей работе[194]. Однако предложенный Фрейдом механизм сновидения во многих отношениях вызывает сомнение. Бросается в глаза странность отношений, заданных между сознанием и бессознательной инстанцией, которые напоминают взаимоотношения между строгим учителем и нерадивым учеником. Эту странность Фрейд объясняет тем, что в человеке ведут непримиримую борьбу две противоположные сферы: инстинктивных, бессознательных, сексуальных влечений и культурных, сознательных норм. Пансексуализм Фрейда и преувеличение им конфликтности биологических и социальных начал человека хорошо известны, и неоднократно критиковались в литературе.

Влияние Фрейда, как известно, прослеживается во многих психологических концепциях и не только психологических. В одной из последних статей Валерия По дороги предлагается интересный феноменологический анализ сновидений, при этом автор отчасти отталкивается от работ Фрейда. Сравни.

(Подорога) «Сновидение есть исполнение желания. «В любом сновидении влечение (желание) должно предстать как осуществленное» … Сно-видение понимается Фрейдом не в том смысле, когда мы привычно говорим, что видели сон, а как род работы, которую мы совершаем во сне, причем следуя определенным правилам и законам. Сновидческий матери ал подвергается: сгущению, Verdichtung, смещению, Verschiebung, перестановке, Entstellung и наконец, вторичной обработке, Durcharbeit. Только после этой работы сновидение «готово»…

Нет единого "я": вместо него некое трансцендентальное эго ("двойник"); раздвои на два вспомогательных "я"; не хватает "я" себя сознающего, не теряющего единства с собственным образом тела; если и есть "я", то оно скорее скизо-френическое, или расщепленное, фрагментарное, чем единое… Мы говорим здесь о двойнике вполне условно, ибо это не столько двойник, сколько дополнительное "я", малое, без которого невозможно сновидение. Только расщепленное эго (потому-то оно и названо трансцендентальным) и создает возможность драматизации, возможно, и будущего ритма рассказа… Тут важно отметить эту "поверхность излома", характерную именно для сновидного субъекта: где малое "я" расщепляет единство ("дневное") бодрствующего эго, открывая себе оперативный простор. Вот эта поверхность и есть некая форма защиты, натяжной, нечто вроде мембраны, через которую передаются разнообразные шумы и воздействия, там они глушатся (поглощаются), отражаются в эмоциональных всплесках внутри сновидного пространства… Сновидение есть движение, или во всяком случае эффект сновидении создается пересечением двух путей: "я" малого и Я большого. Одно Я, большое, движется по границе поверхности, разъединяющей сон и сновидение, другое "я", малое, движется как будто на изломе самой поверхности, оно и есть само сновидное тело. Первое Я охраняет сновидение, оно – страж, второе "я" участвует в пластически-изобразительном процессе, хотя оно не является иным большому Я по своей природе, а похоже, является большим Я, только "вывороченным наизнанку"»[195].

(Фрейд) «Благодаря изучению гипнотических явлений мы привыкли к тому пониманию, которое сначала казалось нам крайне чуждым, а именно, что в одном и том же индивидууме возможно несколько душевных группировок, которые могут существовать в одном индивидууме довольно независимо друг от друга, могут ничего не знать друг о друге и которые, изменяя сознание, отрываются одна от другой. Если при таком расщеплении личности сознание постоянно присуще одной из личностей, то эту последнюю называют сознательным душевным состоянием, а отделенную от нее личность – бессознательным… мы имеем прекрасный пример того влияния, которое сознательное состояние может испытать со стороны бессознательного»[196].

Концептуализация Мишеля Фуко, говорившего, что сон проявляет «свободу человека в его оригинальнейшей форме, здесь субъект сновидения, его первое лицо, есть само целостное сновидение»[197], относится еще к одной линии понимания сновидений. Для Фуко сновидение соотнесено только само с собой и свободой человека – первичный феномен, не требующий связи с реальностью вне человека. Если интерпретацию 3. Фрейда условно можно назвать языковой, восходящей к идее вещего сна, то интерпретацию М. Фуко – неязыковой (символической). У Фрейда психика "говорит" "языком сновидений" (недаром свое исследование о сне Фрейд сопровождает сонником, где расшифровываются значения образов и сюжетов сновидений), у Фуко в сновидении реализуются символические события нашего творческого Я, порождающего мир свободы и существования.