Философская мысль Китая. От Конфуция до Мао Цзэдуна

Китайские ученые изучали классику на протяжении двух тысяч лет, и в течение практически всего этого времени знание классики обеспечило самые надежные условия для достижения высокого политического положения, общественного престижа и даже финансового процветания. Когда в 1905 году для чиновников отменили официальные испытания, мощный стимул для изучения классики ушел в прошлое. Позже, после 1920 года активисты движения «Новая волна» настояли на том, чтобы учебники для начальных и средних школ составляли на разговорном, а не литературном языке. Теперь многие образованные китайцы почувствовали значительные затруднения, когда брались за чтение классики. К тому же многие из них обнаружили, что значительный объем всей традиционной литературы Китая настолько трудно разобрать, что они не стали утруждать себя знакомством с ней. Дело даже не в том, что произошел некоторый разрыв с прошлым. Появилась тенденция к образованию разреженного идеологического пространства.

Пусть даже реформаторы в целом осуждали консерватизм, совсем не все они выступали за отмену культурной традиции Китая как отжившего свое явления. Сунь Ятсен, который как никто другой постарался на поприще упразднения империи, сохранил определенно китайские черты в конституции, которую предложил для своей республики. Он утверждал: «У Европы нам следует перенять только науку, а политическую философию оставить без внимания. Что же касается истинных принципов политической философии, то европейцы должны узнавать их у народа Китая».

При более благоприятных обстоятельствах в целом представляется возможным, что Китай постепенно превратится в страну, обладающую многими чертами западной демократии, но все еще сохраняющую по большому счету суть собственной традиционной культуры. Демократия представляет собой систему компромиссов, а «Срединный путь» компромисса издревле считался в Китае главным принципом бытия. Поборники западной демократии выше всего ценят свободу и права индивидуума, а также отрицают неограниченную власть, принадлежащую государству; те же самые принципы проповедуют конфуцианцы. Все гуманистические и либеральные основы, из которого выросла западная демократия, имеют много общего с лучшими традициями китайской философской мысли.

Для превращения Китая в полноценное демократическое государство западного толка требовалось время, которого история ему не предоставила. Все годы между революцией 1912 года и победой Гоминьдана в 1927-м более или менее постоянными явлениями оставались гражданская война и раздробленность страны. Добавьте сюда сражения с коммунистами и прочими противниками демократии, а венцом всех бед стал так называемый «Мукденский инцидент» 1931 года. С 1937 года китайцы непрерывно подвергались вооруженным нападениям со стороны Японии, конец которым настал с завершением Второй мировой войны. В таких условиях о становлении полноценной демократии не стоило даже думать не только в Китае, но и любой другой стране.

Интеллектуальная традиция Китая, прошедшая как минимум три тысячи лет поступательной эволюции, считается одной из старейших в мире. Та традиция, как кажется, пришла если не к концу, то, по крайней мере, к своему самому резкому поворотному пункту с восхождением к власти китайских коммунистов в 1949 году. Так как Китайская коммунистическая партия была образована только в 1921 году, ее стремительный успех выглядит весьма примечательным.

Зачастую можно услышать такие утверждения, что своим успехом Коммунистическая партия Китая (КПК) прежде всего обязана революционному подъему народных масс Поднебесной, выступивших против нищеты и экономической эксплуатации. Именно так звучит марксистская догма, в соответствии с которой причины социальных и политических изменений следует искать исключительно в экономических условиях. Как и большая часть марксистской доктрины, такое объяснение представляется упрощенным, так как не приняты во внимание многие важные факторы.

Малочисленный городской трудящийся класс, который, согласно коммунистическому принципу, должен был возглавить революцию, разочаровал китайских коммунистов тем, что в целом не проявил особой симпатии к коммунизму. Многие крестьяне, однако, поддержали коммунистов с большим воодушевлением, и селяне составили значительную часть китайских коммунистических вооруженных отрядов. Ими во многом двигали экономические побуждения. Большую привлекательность совершенно естественно представляли программы коммунистов по сокращению ренты, реквизиции и перераспределению сельскохозяйственных угодий.

Руководящие указания и инициатива во время китайской коммунистической революции поступали, однако, не от вожаков земледельцев, а от интеллектуалов. Далеко не все интеллектуалы Китая поголовно превратились в коммунистов. Тем не менее значительная часть студентов, преподавателей и прочих работников умственного труда Китая сочувствовала коммунистам еще до того, как они взяли под контроль всю страну.