Философская мысль Китая. От Конфуция до Мао Цзэдуна

Он считается безжалостным человеком. Не брезговал никакими средствами, сражался честно и подло, лишь бы одержать победу. Он раздавал обещания и легко нарушал их ради достижения собственных целей. Он мог жертвовать жизнями тысяч мужчин и женщин и даже жизнями собственных детей, лишь бы спасти собственную шкуру.

Если бы на этом все заканчивалось, его можно было бы считать очередным умным и беспредельно честолюбивым человеком. Но к чертам характера Гао-цзу следует добавить еще несколько штрихов. Он добросовестно изучал человеческую психологию. Понимал, что ему нельзя себе позволить казаться безжалостным в глазах подданных. Поэтому всегда, когда это не вредило его делу, он проявлял демонстративную щедрость. Все заслуги за свои собственные достижения он передавал своим подданным и оставлял себе единственную добродетель, заключавшуюся в его умении по достоинству оценивать своих соратников и применять по назначению их способности. Когда кое-кто из его последователей замышлял мятеж, он сначала их задерживал, потом прощал и возвращал им почетные посты. Он даже со своими рядовыми ратниками обращался по-доброму, что в то время представлялось делом неслыханным.

Как только Гао-цзу провозгласил себя императором, понятное дело, ему незамедлительно сочинили приличную родословную, подтверждающую его происхождение от мифологического императора Яо. Вполне можно было ожидать, что он постарается отречься, если вообще не избавиться от всех тех, кто знал его еще простолюдином. Он же поступил совсем наоборот: предоставил высокие должности кое-кому из своих давнишних соратников, а также освободил родной город от поборов. Более того, он однажды посетил его, чтобы устроить пир для своих старых друзей и знакомых горожан. Гульбище продолжалось несколько дней, причем гостей песнями и танцами развлекал сам император Гао-цзу.

Никаким снобом Гао-цзу никогда не был. Здесь он выглядит совершенно искренним, но все-таки с примесью также политического расчета. Гомер Г. Дабе написал о нем так: «Великодушное и доброжелательное отношение Гао-цзу к народу возбуждало к нему встречную симпатию простых людей. Они думали, будто он с ними заодно. Не единожды предводители народа посещали его с важной информацией. Отсутствие у него благородных манер и использование простонародного языка в общении даже с самыми выдающимися его последователями могли только усиливать доброжелательное чувство народа к нему. Он победил потому, что сумел настроить общественное мнение в свою пользу; он пользовался такой мощной симпатией, что два века спустя, когда настало время крушения его династии, престол мог достаться новой династии только под названием Хань».

Гао-цзу стремился заслужить расположение народа не только через объявление помилований, освобождение от поборов, предоставление вольной грамоты рабам и прочими подобными мерами. К тому же на заре своей борьбы за власть он предоставил народу право пусть слабого, но все-таки голоса, постановив так, чтобы его сановники регулярно общались с представителями народа, сообщавшими о тревогах простолюдинов. Когда его ставили императором, он сказал, что принимает высочайший титул исключительно «ради блага народа». Даже уже в бытность императором он действовал не деспотически, а только выслушав рекомендации своих министров и с их согласия.

Постепенно такой порядок принял вид ненаписанного закона, и решения, принимавшиеся его преемниками, без одобрения их министрами считались не имеющими юридической силы. Г. Дабе говорит, что «воцарение Гао-цзу знаменует победу конфуцианского представления о том, что императорская власть имеет свои пределы, должна использоваться во благо народа и основываться на законности, то есть победу над представлениями легистов, отстаивавших диктаторское и абсолютное самодержавие. Притом что Гао-цзу и его преемники формально оставались полновластными владыками, на практике их полномочия серьезно ограничивались рамками обычаев». Тогда получается так, что мы имеем дело с укладом, при котором правительство теоретически в некоторой степени соглашается с представлениями Конфуция о сущности добропорядочной власти: министры правительства трудятся ради блага народа, а этих министров подбирает правитель, делегирующий им властные полномочия. Понятно, что до идеала Конфуция еще далеко, однако удивляет то, что даже бесцеремонный головорез, каким считался Гао-цзу, хотя бы как-то к нему приблизился.