Философские арабески

Но и теория является силой, когда она овладевает массой. Люди, которые применяют практическую силу, должны быть идейными людьми. Поэтому — в особенности во времена кризисов — так важна и идейная борьба. Гигант нового материального мира, социализма, стал гигантом нового мировоззрения. Люди нового мира стали новыми людьми, целостными людьми, людьми воли и мысли, теории и практики, чувства и интеллекта, сердца и ума, души и духа одновременно. Когда-то глубоко-трагический немецкий писатель Гельдерлин жаловался в «Гиперионе»:

«Не могу представить народа, более разорванного, нежели немцы. Ремесленников ты видишь, но не людей, мыслителей, но не людей, священников, но не людей, господ и слуг… но всё же не людей»[10].

Бедняга не понимал, что классовое общество обрекает человека на нечеловеческое существование. Но именно это нечеловеческое существование возводится фашизмом[11] в вековечный закон иерархии, где «благородные» «сословия» должны вечно господствовать над «чёрным», и где навсегда человек должен быть прикреплён к каторжной тачке своей профессии и своего класса. Всё это опрокинуто в нашей стране. И потому опрокинуты и соответствующие мыслительные категории, тот «Домострой», который проповедуется и осуществляется в бывшей стране философов и поэтов. В истинно-русском «Домострое» даже насчёт младенцев говорилось:

«Не ослабляй бия младенца, аще бо лозою биеши его не умрёт, но здравее будет, ты бо бия его по телу, душу его избавляешь от смерти»[12].

Это становится верхом премудрости в фашистском раю. И та же патриархальная нагайка царит и в мировоззрении. Куда идти дальше, чем всерьёз провозгласить гносеологическим критерием истины толкования г-на Гитлера! Сам папизм не додумался до столь гениальной формулы! А вот ведь придумали!

Это падение мысли в помойную яму симптоматично. Но в великой борьбе к этой яме ведут многие тропинки и даже хорошо утрамбованные шоссе. Поэтому при размежёвке идей нужно брать в штыки и тех, кто отклоняет пути развития в сторону от широкой магистрали диалектического материализма, а их, к сожалению, ещё очень много. Часто они не ведают, что творят. Но, ведь давно сказано, что ignorantia non est argumentam[13] — что незнание не аргумент и не оправдание…

Кантианцы[14], позитивисты[15], агностики[16], феноменалисты[17] и другие — выбирайте! Время не ждёт. Время не терпит.

Мы хотим пройтись с читателем по аллее мысли, где стоят её сфинксы, её загадочные сфинксы[18], которые растерзали столько мозгов, но которые умели играть и на прекрасной арфе творчества.

Пойдёмте же, посмотрим ещё раз на старых знакомых, поглядим на их таинственные глаза.

Глава Ⅰ. О реальности внешнего мира и о кознях солипсизма

…Последующие поколения будут с великим удивлением узнавать, как старый классовый мир — и античность эллинов, и индийская мудрость, и утончённая философия капитализма — оставили в своих сморщенных и пожелтевших от времени книгах, в позабытых письменах, чудовищную теорию о человеке, отрицавшем весь остальной мир и всех других людей. Люди пили и ели, убивали и умирали, размножались, делали орудия, от каменного топора и наконечников стрел и до дизелей и динамо-машин, производили, научились взвешивать звезды и определять их химический состав. А философы утверждали, что всё это сон, иллюзия, фата-моргана[19], китайские тени, бродящие в сознании его, единственного solus ipse[20] сумасшедшего, вообразившего, что ничего, кроме него, нет, и что все разыгрывается в его сознании. И будут потомки наши вспоминать, как эти философы умирали, и на смену им приходили новые, читали своих предшественников, от них заражались солипсическим вздором, и — о, комики! — отрицали даже те самые отравленные источники, из которых они пили свою жалкую премудрость. Поистине, был достоин гибели такой мир, который производил таких людей!

Но пока — увы! — эти ходячие мертвецы, эти живые трупы, оторванные от материальной практики, «чистые мыслители», интеллектуальная людская пыль, ещё существуют и — что самое важное — заражают воздух экскрементами своего мозга и ловят в свои сети, тонкие липкие сети аргументов, которые многим ещё кажутся убедительными.

Давайте же начнём игру! Начнём потеху! Поблестим мечами, позвеним щитами!..

Дьявол солипсизма хитёр. Он драпируется в чародейный узорчатый плащ железной логики и смеётся, высунув язык. Сколько людей, начитавшихся епископа Беркли и Юма, Маха, агностиков, имя же им — легион, прикладывали свои горячие лбы к холодной стене и к косяку окна и спрашивали себя в изумлении: «Да как же? Ведь, вот, я могу разбить себе лоб об этот косяк? Какое же это не существующее?»…